— Да это прямо поселок, — прошептал Малыш. — Тут не меньше двадцати хижин и ни одной собаки. Странно!
— В этом-то и разгадка, — возбужденным шепотом ответил Смок. — Это экспедиция Лоры Сибли. Помнишь, они прошлой осенью поднялись вверх по Юкону на «Порт-Тоунсенде»? Они прошли мимо Доусона не останавливаясь. Пароход высадил их, по-видимому, у устья ручья.
— Вспоминаю. Это были мормоны.
— Нет, вегетарианцы! — Смок усмехнулся в темноте. — Они не едят мяса и не ездят на собаках.
— Что мормоны, что вегетарианцы — все едино. А на золото и их потянуло. Лора Сибли обещала доставить их прямехонько на то место, где все они станут миллионерами.
— Верно. Она у них ясновидящая — у нее были разные видения и все такое. А я думал, что они поднялись по Норденшельду.
— О! Послушай-ка!
Малыш испуганным жестом схватил Смока за руку, и оба стали прислушиваться к хриплому, протяжному стону, доносившемуся из какой-то хижины. Не успев затихнуть, он был подхвачен другим, потом третьим, — этот вой производил чудовищное, кошмарное впечатление.
— Бррр! — содрогнулся Малыш. — Меня положительно воротит от этого воя. Зайдем, посмотрим, в чем тут дело.
Смок постучался в дверь первой освещенной хижины и, услышав: «Войдите», шагнул через порог вместе с Малышом. Это была простая бревенчатая хижина со стенами, законопаченными мхом, и земляным полом, посыпанным опилками и стружками. Свет керосиновой лампы позволил им разглядеть четыре койки; три из них были заняты людьми, которые перестали стонать и уставились на пришельцев.
— Что с вами? — обратился Смок к одному из них, лежащему под одеялом, которое не могло скрыть его широких плеч и мощной мускулатуры, странно контрастировавших со страдальческим выражением глаз и впалыми щеками. — Оспа, что ли?
В ответ человек показал на свой рот и с трудом разжал черные, распухшие губы. Смок невольно отшатнулся.
— Цинга, — шепнул он Малышу.
Человек на койке подтвердил этот диагноз кивком.
— Еды много? — спросил Малыш.
— Да, — раздался голос с другой койки. — Угощайтесь! Еды сколько угодно. В хижине напротив никого нет. Склад дальше — все прямо. Ступайте туда.
II
Во всех хижинах, в которых Смок и Малыш побывали за ночь, они натыкались на точно такое же зрелище. Цинга поразила весь лагерь. В экспедиции принимали участие двенадцать женщин, но Смоку и Малышу удалось увидеть только некоторых из них. В лагере сначала было девяносто три человека, мужчин и женщин. Десять из них умерли, а двое недавно исчезли. Смок сообщил о своей находке и выразил изумление по поводу того, что никто из участников экспедиции не потрудился пройти это ничтожное расстояние и найти их. Больше всего поражала беспомощность этих людей.
Их хижины были загажены до последней степени. На грубо сколоченных столах стояли немытые тарелки. Никто не помогал друг другу. Все невзгоды одной какой-нибудь хижины касались только ее обитателей. Они Ддже перестали хоронить покойников.
— Прямо гнусность, — сказал Смок Малышу. — Видал я лодырей и бродяг, но никогда не встречал их сразу в таком количестве. Ты слышал, что они говорят? Они за все время ни разу не пошевелились. Держу пари, что они ни разу даже не помылись. Неудивительно, что они схватили цингу.
— Но ведь вегетарианцы как будто не болеют цингой, — заметил Малыш. — Говорят, это удел питающихся соленым мясом. А они не едят мяса — ни соленого, ни свежего, ни сырого, ни вареного — словом, никакого.
Смок покачал головой:
— Знаю. Цингу именно и лечат вегетарианской диетой. Никакие другие лекарства не помогают. Овощи, в особенности картофель, — вот единственное противоядие. Но не забывай одного, Малыш: мы имеем дело не с теорией, а с жизнью. Факт налицо — эти травоядные схватили цингу.
— Должно быть, заразная штука?
— Нет, на этот счет доктора точно осведомлены. Микроба цинги нет. Ею нельзя заразиться. Насколько я понимаю, она вызывается изменением состава крови. Дело не в том, что они ели, а в том, чего они не ели. Человек заболевает цингой от недостатка какого-то химического вещества в крови, и вещество это добывается не из порошков и микстур, а из овощей.
— Но ведь эти люди ничего не едят, кроме травы, — пробурчал Малыш. — А травы-то у них было по уши. Стало быть, ты ошибаешься, Смок. Ты строишь теории, а жизнь начисто опровергает их. Цинга заразна, и они подхватили ее все до одного, и притом основательно. И мы с тобой тоже заболеем, если застрянем здесь. Бррр! Я уже чувствую, как эта дрянь заползает в меня.
Смок скептически рассмеялся и постучал в дверь очередной хижины.
— По-моему, тут та же история, — сказал он. — Зайдем. Надо все выяснить.
— Что вам надо? — послышался резкий женский голос.
— Видеть вас, — ответил Смок.
— Кто вы такие?
— Два врача из Доусона, — не задумываясь, выпалил Малыш, за что и был наказан сильным толчком в бок, нанесенным ему локтем Смока.
— Нам не нужны врачи, — сказала женщина резким, прерывистым голосом, в котором слышались боль и раздражение. — Идите себе своей дорогой. Спокойной ночи. Мы не верим врачам.
Смок сбил засов, распахнул дверь и, войдя, поднял фитиль в тусклой керосиновой лампе, чтобы лучше видеть. Четыре женщины, лежавшие на четырех койках, перестали стонать и уставились на вошедшего. Две из них были молодые, с тонкими чертами лица; третья — пожилая и очень полная. А четвертая — та, что, по-видимому, говорила со Смоком, — была самым худым и хрупким образцом человеческой породы, какой ему когда-либо приходилось видеть. Он тотчас же сообразил, что это и есть Лора Сибли, пророчица и ясновидящая, организовавшая экспедицию в Лос-Анджелесе и приведшая ее в этот лагерь смерти на Нордбеске. Явно неприязненно отвечала она на расспросы Смока. Лора Сибли не верила в медицину. В дополнение ко всем ее мукам она почти перестала верить и в самое себя.
— Почему вы не послали за помощью? — поинтересовался Смок, когда она замолчала, утомленная своей первой тирадой. — На реке Стюарт есть поселок. А до Доусона всего восемнадцать дней пути.
— А Эмос Вентворт почему не пошел? — спросила она; в голосе ее звучала ярость, граничившая с истерикой.
— Не знаю этого джентльмена, — ответил Смок. — А что же он делал?
— Ничего. Он один не схватил цингу. А почему он не заболел? Я скажу вам. Нет, не скажу. — Она сжала губы такие тонкие и прозрачные, что Смоку показалось, будто он видит за ними зубы и десны. — Да и пойди он даже — какой был бы толк? Я-то ведь знаю. Я не дура. Наши склады набиты фруктовым вареньем и консервами из овощей. Мы защищены от цинги лучше любого поселка на Аляске. Нет таких консервированных овощей, нет таких фруктов, которых бы у нас не было, и притом в громадном количестве.
