— Скажу, что ты старишься и становишься ворчуном, Диего. Неужели ты воображал, что доктор взял нас с собой для того, чтобы дать нам возможность путешествовать по свету, словно мы какие-нибудь знатные господа? Ведь ты знал, что он естествоиспытатель, смелый исследователь неизвестных стран и завзятый охотник. Клянусь честью, что когда едут с двумя моряками, имевшими смелость — отложим на время нашу скромность — имевшими, говорю я, смелость перелететь через море на воздушном шаре, исследовать южную оконечность Южной Америки, чтобы спасти клад, словом, прошедшими сквозь огонь, воду и медные трубы…
— Постой-ка, Кардосо, посмотри, ведь черная точка увеличивается, и я вижу, что над ней поднимается дым.
И двое людей, разговаривавших таким образом на северном берегу австралийского озера, вскочили и стали внимательно вглядываться в черную точку.
Озеро Торренс представляет собой огромный бассейн воды, лежащий в стране, известной под именем земли Флиндерса, или Южной Австралии, простирающейся с севера на юг между 137 и 138 градусами восточной долготы и 31 и 33 градусами южной широты, и отличается дикой красотой.
Прежде всего рассмотрим этих двух людей. Тот, которого звали Диего, представлялся ярким типом морского волка, каким его и можно было бы признать, даже если бы на нем и не было матросской одежды. Он был лет сорока четырех или сорока пяти, высокого роста и имел громадные руки и ноги, выдававшие необыкновенную силу, кожа его была обожжена солнцем и морским ветром, а черты лица энергичны.
Другой, называвшийся Кардосо, был гораздо моложе первого, ему не было еще и двадцати лет, он был ниже своего товарища и довольно худ, но весь словно соткан из нервов, так что, казалось, обладал необыкновенным проворством четвероруких; он был темным, как метис, но имел прекрасные и тонкие черты лица, черные, словно угли, глаза и тонкие губы, почти всегда сложенные в насмешливую улыбку.
Сразу было видно, что, несмотря на свои молодые годы, он был одарен замечательным хладнокровием и исключительной храбростью.
Наши моряки две недели тому назад выехали из живописного города Огасты, находящегося в глубоко вдающемся в сушу заливе Спенсер. Там они ожидали возвращения из Аделаиды доктора Альваро Кристобаля, одного из самых смелых и блестящих медиков парагвайской речной эскадры, страстного охотника и естествоиспытателя, успевшего приобрести известность в качестве исследователя и оставившего Америку, желая, собственного удовольствия ради, объехать в сопровождении двух храбрых матросов вокруг света.
Но патрон их долго не приезжал в Августу. Наконец моряки получили от него запечатанный пакет, заключавший в себе чек на тысячу фунтов стерлингов и точную инструкцию с указанием отправиться на северный берег озера Торренс, напротив горы Полли, предварительно купив драй, представляющий насущную необходимость для продолжительного путешествия по внутренним землям Австралии.
Но это было еще не все; в тот же день с почтовым поездом к ним приехал тот отвратительный дикарь, которого Диего упрямо называл Коко, хотя настоящее его имя было Ниро Варанга. Дикарь этот не только отлично говорил по-английски, но умел также немного болтать по-испански, безбожно уродуя этот язык. Он-то и должен был взять на себя обязанность провести их к озеру, а затем вести и далее.
Не рассуждая и не стараясь даже уяснить для себя цель этой таинственной экспедиции, моряки должны были, по словам дикаря, проникнуть в глубь страны, приобрести драй огромной величины, запряженный шестью парами быков, купить трех лошадей, выбранных ими из числа самых лучших, оружие, захватить съестных и боевых припасов, палатку и так далее и тотчас же направиться к северу.
Так они и поступили.
Проехав по берегу длинного залива, обогнув озеро Барта, четыре дня спустя наши моряки очутились на берегу озера Торренс и в сопровождении дикаря достигли северного берега, где, согласно полученным инструкциям, остановились лагерем против горы Полли…
Как мы уже говорили, они разом вскочили на ноги, увидев на обширной поверхности озера черную точку, над которой виднелся дым.
— Это маленький пароходик! — воскликнул Диего, защищая руками глаза от жгучих солнечных лучей. — Я уверен, что не обманываюсь. Да, правду говоря, и пора уже дону Альваро появиться. Промедли он еще немного, нашел бы меня испеченным, словно банан в печи.
— Только бы на пароходике не ехал кто-нибудь другой, — сказал Кардосо.
— Это невозможно, друг мой, разве ты не видишь, что он направляется прямо сюда? Насколько я знаю, на этих берегах нет никаких колоний, нет даже ни одного уединенного поселка.
В эту минуту на озере раздалась целая серия выстрелов, причем на пароходике вспыхнуло несколько огненных линий. Пожилой моряк подскочил на месте.
— О-о! — воскликнул он. — Мне знаком этот звук.
— Это звук, производимый митральезой2, не так ли, приятель? —Да, Кардосо. Неужели доктор запасся таким инструментом для того, чтобы подпаливать и буравить сухопарые спины дикарей? Я был бы доволен, если бы наш арсенал получил подобное подкрепление. Эй, Коко, дай мне мой «снайдер»!
Он взял принесенное ему дикарем ружье, зарядил его и выстрелил три раза в воздух. Со шлюпки послышался ответный залп.
— Это он! — воскликнул Диего. — Приготовимся салютовать ему, Кардосо.
— Я готов, приятель! — смеясь, сказал молодой человек. Паровая шлюпка заметно увеличивалась и менее чем через четверть часа находилась всего лишь в двухстах метрах от берега.
На ней ехало четверо людей: трое из них, казалось, были австралийские матросы или лодочники, четвертый, стоявший на носу, был красивый человек лет тридцати пяти, высокого роста, сильный, загорелый, с черными глазами, красными губами, оттененными черными же усами, — словом, человек с виду не менее смелый, нежели Кардосо, и столь же сильный, как Диего.
Не успела шлюпка пристать к берегу, как доктор ловко выскочил из нее на берег, взошел на скалы и остановился перед Диего и молодым моряком, приветствовавшими его по-военному.
— Спасибо, дорогие друзья, — сказал доктор. — Опустите-ка ваши руки да пожмите мою, здесь мы все равны.
— Слишком много чести, — проговорил старый моряк.
— Пожми же мою руку, старина, — сказал доктор Альваро, протягивая ему правую руку. — И ты тоже, мой храбрый Кардосо. Здесь мы три друга.
Затем он обернулся к людям, приехавшим с ним в шлюпке, и крикнул:
— Разгружайте!
Трое моряков осторожно взобрались по скалистому берегу, внесли наверх большой тюк, покрытый клеенкой, и положили его под деревьями.
— Посмотри-ка, узнаешь ли ты этот инструмент, — сказал Альваро, обращаясь к Диего.
