Сван знала по крайней мере одно глубокое место, куда ей с братьями строго-настрого запрещали ходить без взрослых. Заброшенную купальню. Так называли это место мама и дяди, когда рассказывали, как в детстве там веселились – раскачивались на виноградных лозах и прыгали в воду «бомбочкой».
Сван не сообразила, что если в воду можно прыгать, получается, туда уже не зайти с новообращенной, ведь другой такой трусихи, как Дави, не сыщешь во всем Арканзасе. Тем более Сван тоже не умеет плавать. Где ей научиться, если папе вечно некогда? Сван просила папу, тот обещал, он и правда собирался ее научить, но всегда находились более неотложные дела. Где-то в глуши заболел ребенок, нужно везти его в больницу, а машины у родителей нет. И люди зовут пастора, и пастор, бросив все, спешит на помощь.
Впрочем, не об этом Сван сейчас думала. А думала лишь о том, что Дави совсем нос задрала и надо ее поставить на место.
В купальне уже много лет никто не купался, все тропинки к ней заросли, и найти ее оказалось непросто. Сван шла вдоль берега, искала и надеялась, надеялась и искала, но купальни будто и вовсе не существовало. Берег, местами крутой, местами пологий, то спускался к самой воде, то поднимался довольно высоко.
На купальню она наткнулась неожиданно – едва не полетела туда с обрыва. Сван шагала все вверх и вверх, продиралась через кустарник, который все не кончался, – и вдруг кончился. Впереди маячил просвет, и оказалось, что там обрыв, крутой-крутой обрыв. Если бы не виноградные лозы, о которых она столько слышала, – в них-то и запуталась рука, – Сван полетела бы в воду бомбочкой.
Но виноградные лозы, знакомые ей по рассказам, и вправду оказались там, и у Сван запуталась рука (а заодно и подол), и она не упала, а повисла над водой вверх тормашками, с задранной юбкой. И заголосила, будто ее режут.
Вернулся Нобл с веревкой, а Бэнвилл отыскал подходящее дерево, с толстым суком в самом низу. Они вдвоем ставили тент, когда услышали крики. Но Сван слишком далеко отошла от Церковных Земель, и отсюда ее отчаянные вопли казались не такими уж громкими. Они звучали приглушенно и не очень правдоподобно, Сван была мастер играть и притворяться.
Братья продолжали ставить тент.
Блэйд Белинджер шел за Сван по пятам с тех пор, как она рассталась с Бэнвиллом и продолжала путь в одиночку. Он старался не попасться на глаза и двигался совершенно бесшумно.
Когда Сван бросилась в заросли, Блэйд закричал: впереди обрыв! Он здесь бывал. Знал это место. Да и вообще хорошо знал округу, изучил вдоль и поперек во время своих скитаний. Но Сван бежала быстрей, чем он успевал соображать. Одна секунда – и она уже над водой, и не дает ей упасть лишь узловатая виноградная лоза.
Блэйд припустил к берегу – еще миг, и Сван канет в бездну, исчезнет из его жизни раз и навсегда. Медлить нельзя.
Он боялся сказать хоть слово, навредить. Но что-то сделать он обязан.
И он сиганул в воду бомбочкой. Взял и кинулся с обрыва, пролетел мимо Сван и исчез под водой. Ни шума, ни брызг – так он был мал. Нырнул, ушел чуть поглубже и снова всплыл.
Сван видела, как он просвистел мимо, и теперь смотрела сверху раскрыв рот. Просто смотрела, цепляясь за лозу.
– Прыгай! – крикнул Блэйд.
Сван мотнула головой и крепче уцепилась за лозу.
– Я не умею плавать!
Блэйд крикнул:
– Нырнешь – всплывешь!
– И утону!
– Не утонешь. Меня так научили плавать – просто бросили в воду.
Блэйд сказал правду. Когда ему было три года, отец швырнул его с лодки в пруд. Подробностей он не помнил, помнил лишь, что поплыл как рыбка.
Сван не поверила.
– Нет уж. Когда тонешь, всплываешь три раза, и все.
– Я тебя спасу!
– А тебя кто будет спасать?
– Меня спасать не надо.
Блэйд нарезал круги по-собачьи и на утопающего не был похож, но Сван не желала рисковать.
– Попробую качнуться и перелететь на берег, – сказала она.
И, поджав под себя ноги, качнулась. Но не перелетела. Попробовала еще раз – опять не получилось.
– Сбегай позови кого-нибудь! – крикнула Сван. Она держалась за лозу обеими руками и просто указала подбородком в сторону Церковных Земель. – Позови моих братьев!
Которые тоже не умеют плавать.
Но Блэйд не бросил бы Сван одну. Если бежать за помощью, это надолго. А вдруг, пока он бегает туда-сюда, она сорвется? Этого допустить нельзя. Он толком не знал, что делать, если она сорвется, знал только, что должен быть рядом.
Сван не раз навещала вместе с отцом пожилых прихожан, и те рассказывали, как были на волосок от смерти, – чаще всего упоминали и особенно красочно описывали сердечные приступы. Сван знала симптомы и была уверена, у нее сердечный приступ. Грудь сдавило, в ушах стучит, левая рука почти отнялась.
Сван была не из робких, но сейчас невольно думала, что не миновать ей одного из двух. Смерти либо в воздухе, либо в воде. А когда на берегу вдруг возник человек-змея и сказал: не бойся, я тебя в два счета поставлю на ноги, к страхам Сван прибавился еще один.
Может быть, ей суждено умереть на суше.
У Раса Белинджера хватало дел поважнее, чем рыскать по лесам за мальчишкой, который без конца удирает. В последнее время Блэйда не дозовешься, если нужно принести табаку или кувшин воды со льдом. Раньше Блэйд сбегал, лишь когда ему грозила порка или чтобы не слышать материнских рыданий, а сейчас будто с цепи сорвался. Ищи его, свищи. Пора бы уже понять, что от побегов только хуже, но этот тупица всему должен учиться на своей шкуре.
Рас решил: попадись мне сопляк сейчас – подучу как следует. Стреноживают не только лошадей.
Но, оказавшись на обрыве, он увидел: Блэйд в воде, а над купальней болтается та самая девчушка, юбчонка задралась. Гнев Раса мигом улетучился.
В руке Рас держал свернутый кнут. Девчушке и говорить не пришлось, чтоб висела тихо, она и так замерла, едва завидев его.
– Ну-ну, не бойся, – сказал Рас негромко, ласково. – Я подцеплю лозу кнутом, подтащу тебя к берегу и освобожу.
Глаза у Сван стали как блюдца. Она силилась сглотнуть, но в горле пересохло. Жаль, что она не умеет летать!
Впрочем, может, Белинджер ее не тронет. Может, он жесток только к своим детям. Есть ведь такие люди – к чужим добрее, чем к родным.
А человек-змея уже пятится назад с кнутом – вот-вот замахнется. Стоит ей шевельнуться – руку отхватит.
Кнут просвистел в воздухе, со щелчком обвился вокруг лозы, в полуметре над головой Сван. Рас дернул кнут и подтянул Сван к берегу, будто на трапеции. Едва она оказалась вблизи, свободной рукой он схватил лозу, чтобы та не раскачивалась.
– Ну что, страшно было? – спросил Рас.
Сван пыталась выпутаться, но руки тряслись, а ноги стали ватными. Еще чуть-чуть – и упадет. Сван испуганно покачала головой.
