Немец встал на ноги. Ему было лет сорок, черты лица резкие, волосы длинные, светлые. После того как их представили, Джей быстро сел на стул поближе к линейке и начал допрос.
— Часто случается, что документы попадают куда-то не туда?
— Конечно, — ответил немец надменным тоном. — Мы не идеальные люди. У нас бывают ошибки, как и у всех.
Майор тут же взорвался.
— Вот уж за это я могу поручиться, — ядовито проговорил он. — Мне кажется, ваша братия хочет присвоить себе монополию на ошибки!
— Мой дорогой майор, — снисходительно проговорил немец, — мы — ученые, занятые чрезвычайно важным проектом, который должен принести благо всему человечеству. Это намного сложнее, чем сидеть за столом весь день и перекладывать бумажки с места на место.
Джей видел, что обстановка быстро накаляется. Майор, принявший замечание сугубо на свой счет, выглядел так, будто его ударили в солнечное сплетение. Полковник, напротив, тихо радовался, о чем свидетельствовал блеск его глаз.
— Я попросил бы вас, герр Остермейер! — голос майора был похож на кваканье. Он взял логарифмическую линейку и хлопнул ею по столу.
У Джея отвалилась челюсть. Герр Остермейер и глазом не моргнул, но его выступающий кадык дважды прыгнул вверх-вниз.
Майор, пользуясь своим служебным положением, начал учить ученого уму-разуму, при этом водя линейкой перед носом немца. Джей понимал, что скоро майор отправится на кладбище в Хуаресе. А ему лучше всего уйти — пусть Остермейер сам выпутывается. Линейка-то, в конце концов, его.
— Извините, майор, — сказал он, уже начиная паниковать, — но я опаздываю на встречу. — Джей поднялся, не сводя глаз с порхающей линейки. — Я пришлю вам копию своего отчета.
— Обязательно. Дорогу сами найдете? Если вы не против, я останусь здесь, надо кое-что объяснить майору. Желаю удачи.
— Желаю удачи, полковник. Удачи, майор.
Но майор не слушал. Он продолжал учить ученого-физика, как ему следует жить и работать.
У выхода Джей услышал холодный голос Остермейера:
— Майор, будьте любезны вернуть мне линейку, прежде чем вы погубите… — Джей вздрогнул, услышав, как линейка опять хлопнула по столу.
Он уже отъехал ярдов пятьдесят, когда оглушительное ба-бах! возвестило, что майор наконец навел полный порядок в лаборатории.
Джей не оглянулся. Он взял перекинутое через свинку пляжное полотенце, принадлежащее семье О’Рурка, и аккуратно вытер лоб. Впереди простирались белые пески, над которыми дрожал горячий воздух…
В Альбукерке ситуация для Элстона Дулитла складывалась весьма неблагоприятно. С наглостью, свойственной преступному миру, банда с бульвара Леопард нанесла новый удар. Сенсационным сделало это ограбление то, что четверо бандитов напали не на какой-нибудь крупный банк, а все на ту же хилую точку — да, да, на бульваре Леопард. Добыча их составила всего семь тысяч долларов, но разве в этом было дело?
Элстон Дулитл расхаживал по своему кабинету и изливал гнев на трех агентов.
— Посмотрите на эти кадры. Черт возьми, да как вы могли принять этот сброд за индейцев?
Дулитл имел в виду запись, сделанную скрытой кинокамерой — кинокамеры установили во всех банках после полученного по телетайпу уведомления о готовящемся ограблении. В крошечном банке на бульваре Леопард камеру поставили в последнюю минуту, исключительно ради формальности: Дулитлу и в голову не приходило, что ограбление повторится. Просмотрев запись, Дулитл горестно вздохнул. Грабители не очень утруждали себя, маскируясь под индейцев. Они вчетвером ворвались в банк, размахивая автоматами Томпсона. Лица их были сильно разукрашены, но выглядели все по-разному: один оказался рыжий, второй с огрызком сигары во рту, а третий в солнечных очках.
— Но, шеф, — возразил Джо, — все свидетели в банке…
— К черту всех свидетелей! — заорал Дулитл. — А если ты еще раз назовешь меня «шефом», я тебя отстраню на две недели без оплаты! Кто когда-нибудь слышал о рыжем индейце с автоматом? Не понимаю, как ты вообще окончил школу агентов. Ты же знаешь, что описания свидетелей ничего не стоят. — Он со злостью раздавил сигарету в пепельнице, полной окурков. — Каждый из вас должен понять следующее: у вас всего несколько часов, чтобы найти что-то существенное. Штат они покинуть не могут — полиция перекрыла все выезды. Главное — время. Каждая прошедшая минута даст им новый шанс. Вы должны потрясти всех информаторов, задействовать в эти дни кого только можно. Наших резидентов отозвали?
— Да, ш… — так точно, сэр!
— Каждые два часа докладывать мне.
Устало, очень устало Дулитл опустился в кресло. Он понимал, что вопрос о его карьере решится очень скоро. Директор уже успел прислать ему телетайп…
В двери появилась его секретарша, хрупкая, вечно испуганная девица.
— Мистер Дулитл, звонит мистер Вон Влак.
— Кто?
— Мистер Вон Влак. Новый агент.
— Хорошо, я отвечу, — сказал он, мрачно хмурясь. — Алло, Вон Флак?.. Совершенно верно, всем было велено явиться сюда… Нет, я не слышал ни о каком взрыве… Понятно… Одна из лабораторий? Понятно… Думаешь, то самое здание, в котором ты был? Так… Ну, они там постоянно что-нибудь взрывают… Меня это сейчас не очень волнует. Подождем, пусть они нам официально сообщат. К тому времени О’Рурк может уже вернуться, он и займется. А ты давай быстренько сюда. Нам понадобится много людей для этого дела с бульваром Леопард… — Дулитл бросил трубку на рычаг. — Мисс Квинби!
Секретарша возникла в двери с блокнотом для стенографирования.
— Да, мистер Дулитл?
— Скажите Холлоуэю, когда вернется, чтобы не давал этому новому парню никаких поручений. Похоже, он из тех, с кем всегда что-нибудь случается. Каких-то несколько часов провел в Уайт-Сэндз — и там взорвалась лаборатория.
— Дентон… — Джей нервно покашлял, — Роберт. — Он попробовал улыбнуться, но каменное лицо хранительницы архива стало стальным. Джей звонил сюда несколько минут назад — и наконец-то ответила Крикет Кент! Но когда он завернул за угол в холле, то с ужасом увидел все ту же миссис Фрайхоффер.
— Кажется, вы уже читали это досье.
— Это верно, — согласился Джей. — Но ФБР, как вы знаете, работает очень тщательно.
Женщина с силой выдохнула и отправилась искать досье. Джей стал оглядываться — нет ли следов Крикет. Пара белых перчаток и сумочка на одном из столов… очень хорошо. Из сумочки выглядывает уголок авиабилета. Ничего странного, что он не мог ее найти. Может быть, летала в Сан-Франциско. Но самое главное — сейчас она здесь.
