До самого Гамбурга экс-майор пытался собрать в единое, калейдоскоп из былых и нынешних событий, но так ничего и не получилось
ПАРАБЕЛЛУМ, ШЕКСПИР И ЮНКЕРС
(Фантазия на тему Африканских снов X)
Задание было почти рутинным. Сопроводить группу этнографов и «товарищей в штатском», к реке Чиумбе. Откуда они шли, было покрыто мглою неизвестности, под охрану мы их приняли в нейтральной зоне (там было несколько приисков принадлежащих разным противоборствующим сторонам и военные действия там никогда не велись, причем против нарушителей неписанных правил объединялись все), но дальше путь вел уже через достаточно стрёмные места. Часть маршрута проходила через зону влияния очередного местного фюрера негритюда, у него было море китайских ДШК и видимо поэтому вертолеты как транспорт отпадали, впрочем командованию виднее, и мы воспользовались старой слоновьей тропой, что было достаточно удобно. Так как с одной стороны слонов там сейчас не было, то ли из за войны, то ли вообще не сезон, а всевозможные хищники таких мест избегали, ведь никому не хочется связываться с танками джунглей. Среди этнографов был даже один настоящий профессор этнографии, с редкой фамилией Иванов. Он носил очки, демонстративно не ругался матом и хорошо разбирался в местной экзотике. При нем было двое обычных ассистентов, трое ассистентов «в штатском» и пятеро Заирских носильщиков, за ними естественно и был главный присмотр. У нас был проводник из местных, знающий все местные тропки. Звался он Трюмо, успел отслужить по контракту в Иностранном Легионе и был весьма странным типом. Родом он был откуда то из под Камбуло и в Легионе зарабатывал себе на свадьбу, но пока он служил на благо Пятой Республики, невесту отдали за другого. Прозвище Трюмо он естественно получил в Легионе, за то что во время зачистки дома, расстрелял из автомата свое отражение в трюмо. Именно Трюмо предложил для первой ночевки заброшенный Крааль, где то в километре от тропы, он же кстати и показал слоновью тропу. Мы уже подходили к месту ночной дислокации, когда как всегда в этих местах внезапно обрушилась ночь и сквозь деревья и заросли, по курсу нашего движения, замерцало непонятное белое пятно, от туда же слышался какой то смутно знакомый ритмичный треск. Таракан, Борька и Аким выдвинулись вперед и через какое то время вызвали к себе командира. Барон присоединился к разведке и вглядевшись сквозь пролом в ограде в Крааля обалдел… На большой простыне, четко маршировали Каппелевцы в черно-белых мундирах, Анка строчила из «Максима» и в который раз мчался в развевающейся бурке Василий Иванович Чапаев. Трещал старенький проектор и чуть громче постукивал генератор. А на площадке тихо сидели десятки солдат и благоговейно смотрели бессмертное творение братьев Васильевых. Волшебная сила искусства блин. Нам пришлось резко менять место ночлега, потому что союзников тут быть не могло, а кинопристрастия к политической ориентации, тут отношения не имели. Во время краха колониализма в Луанде, один сумасшедший киномеханик-эротоман непрерывно крутил по ночам в городском саду Эммануэль, но при этом в революционных позициях оставался тверд.
Новое место ночлега было не таким комфортным как крааль, но лучше несколько убогих хижин чем голая земля, пусть даже эти хижины находятся на деревьях и вместо тропинок соединялись между собой висячими плетеными мостками. Нашли этот странный «хуторок», только благодаря Трюмо. Он прекрасно ориентировался в этих местах и не только днем, иногда казалось что кромешной тьме Африканской ночи, он видел как кошка. Под утро в час собаки, чутко спавшие гвардейцы Барона выскочили на шум ножевого боя. Носильщики сняли часового из «штатских» сторожившего их и решили вырезать остальных участников экспедиции и все поделить. Нас спасло то что по давней привычке, Барон помимо общих постов, выставил дополнительный пост по нашему подразделению. От нашей группы дежурил Аким и хотя предатели успели вырубить Акима дубиной, но напоролись на Трюмо, очень удачно вышедшего по нужде. Несколько минут Трюмо отбивал ножи четырех мерзавцев (одного Аким успел таки успокоить) и к тому моменту когда подоспела помощь, успел нейтрализовать двоих, причем одного на всегда.
Подавив бунт на борту, «так что сыпалось золото с кружев, с розоватых брабантских манжет», мы приступили строительству дальнейших планов. Нам нужны были носильщики, потому что тащить четыре тяжеленных кофра, мы были не в состоянии… своей выкладки хватало. И тут снова помог Трюмо. По его словам тут недалеко есть деревня и ее староста помешан на пистолетах и револьверах. После этих его слов, Тарасюк стал смотреть на Легионера, как на личного врага и вот почему… По дороге к точке рандеву с этнографами, Тарасюка и Таракана попыталась задержать какая то местная полиция. Целью негодяев был «Стечкин» Таракана, но так как к разведке подтянулся Арканя, полицаи были поражены и побеждены, непосредственно в стенах участка. А в возмещение морального ущерба, три мушкетера (в транскрипции Акима это звучало следующим образом — Атос, Портос и Тарасюк), раздраконили у начальника местных альгвазилов любимый сундук с ручным оружием, которым Арканя и Таракан обвешались сами и щедро поделились с друзьями. Только Тарасюк ни чем не обвешался и ни с кем не поделился, хотя рюкзак его ощутимо потяжелел.
— Все ясно, — сказал Барон. — Выкладывайте все нештатные пистолеты, будем производить обмен.
При этих словах, лицо старшины Тарасюка приняло абсолютно невинное выражение. Такое лицо могло быть у юной гимназистки, которую попросили описать восьмую позицию Камасутры. Судя по округлившимся глазам и приоткрытому рту, наш милейший старшина никогда в жизни, ни то что не видел ни одного неуставного ствола, но и слова такого — пистолет, не знал.
Но Барон посмотрел на Тарасюка одним из своих «ласковых» взглядов, после которого у наблюдаемого было только два варианта… Либо немедленно выполнить приказ, либо застрелиться на месте. Тяжело вздыхая Тарасюк вытащил из рюкзака штурмовой Люгер с «улиткой» и Browning High Power в деревянной кобуре.
Кстати о невинном взгляде Тарасюка… Как у любого нормального хозяйственника, у старшины имелась заначка с огненной водой. Один его коллега из камарадос, постоянно крутился кругом Тарасюка и в процессе всевозможных гешефтов естественно интересовался, а чего там есть еще в заначках. Естественно, что канистра отмеченная красным крестом, вызвала бурный интерес у коллеги и старшина сделав абсолютно невинное лицо, поясни что в канистре чудодейственное лекарство под названием «Русская валерьянка», которое при разбавлении водой и без оного снимает любые стрессы, но только объемом не меньше пинты и только у Русских… Другие же нации, увы лишены этого чуда и больше того, этот настой для них вреден и опасен. Камарадос, будучи личностью той же породы что и старшина, не поверил в избирательную пользу «Русской валерианы» и улучив момент когда Тарасюк что то отвешивал и отсчитывал, прокрался к заветной емкости, налил от души в припасенную кружку и от души же принял. Только очень плохо знающий старшину Тарасюка человек, мог бы поверить что кто либо, сможет прокрасться к заветной канистре без разрешения. У старшины было две заветных емкости, абсолютно идентичных снаружи. В одной из них был спирт для внутреннего употребления, а в другой зеленка для внешнего предъявления. И отгадайте, откуда махнул полную кружку несчастный камарадос… ПРАВИЛЬНО! Беднягу еле откачали, а на наших стали смотреть еще с большим уважением чем до того.
