поворачивая головы, выдал он. – Ты не оборотень, а орк, или читал книгу рецептов с закрытыми глазами?
– С открытыми, – обиженно пробормотал я.
– Тогда, орк, – развеселился Оливье, покручивая ус. – Буковками написано – тролли бестолковые животные. Они не разговаривают!
– Но…
– В зад тебе бревно! Не калякают, не треплются, даже не мычат! Любой заморский оковалок догадался бы, но ты привёл это чудище сюда. Пригласил на мой корабль! Обещал ему свой гамак и читать сказки на ночь, бочка тухлых моллюсков!
Я потупился. Дядя закончил обвинительную речь и, махнув на меня рукой, присоединился к обезьяньему пиршеству. Я тоже мог незаметно подсесть, но аппетит пропал. Представив, как жуткий голем расстреливает нас с дядей камнями, я сгорал от стыда. Ноги сами понесли подальше от шумной компании на тёмный берег. Стоило обдумать, оставаться на корабле или сойти в Черногорске и заняться привычной работой. Не гожусь я для опасных приключений. Моё предназначение мести двор.
Чёрные волны бились в песок, брызгая в меня горькой водой. Море сердито причитало о тысячах бестолковых учеников погубивших себя и своих учителей. Расстроено плескалось, поминая их лень, невежество и глупость. А пена ехидно лопалась: «неуда-чник, неуда-чник»!
Я прошёл полсотни шагов, когда услышал предостерегающий дядин вопль, и нехотя обернувшись, задрожал перед порталом. Никогда бы не понял, что это, если бы не видел раньше. Даром что ли, провёл столько времени в академии, подглядывая за тренировками студиозусов. Они обычно упражнялись во дворе, и подсмотреть мог каждый желающий. Создавали точно такие же порталы. Один в один марево над каменной дорогой в жаркий день. Дрожащий, искаженный воздух с бледно сияющими крапинками.
– Евлампий сказал…
Закончить я не успел. Меня подбросило в воздух, и понесло в открывшееся жерло перехода. Я даже вскрикнуть не смог, только прикрылся руками, ожидая что сейчас шмякнусь об землю. Песок не перина, падать на него – удовольствие то ещё. Но удар превзошёл все ожидания!
Я грохнулся об гладкий каменный пол и вскочил, потирая ушибленные колени, с ужасом поняв, что перенёсся!
Из сияния появился голем. Он уже не выглядел, как бешено вращающийся шар из камней. Скорее, как очень высокий, крупный уродливый колдун с толстыми руками и ногами из камней посыпанных галькой. С жуткой приплюснутой головой с дырами вместо глаз, носа и рта, которую он сконфуженно вжимал в плечи, чтобы не тереться об потолок.
– Не волнуйтесь, – объявил он, – пришлось взять вас вместо мастера Оливье. – Я объясню свой поступок.
Растолковать он не успел. Я ринулся в портал, надеясь выскочить обратно на пляж, но опоздал. Перемещательные врата закрылись, а я, разогнавшись, чуть не врезался в стену. Очень некстати стоявшую за порталом.
– Не волнуйтесь, – повторил Евлампий. – Вам не причинят вреда. Вы не пленник, вы гость!
Прижавшись спиной к стене, я огляделся. Не похоже на гостевую комнату, скорее на тюрьму. Из тупика был виден серый низкий коридор с безрадостным потолком и жутко блестящим полом, отполированным тысячами заключенных, бредущих на смерть. От этой мысли меня затрясло.
– Как они не хочу! – в отчаянии вскрикнул я.
– Кто? – не понял голем, уставившись на меня двумя дырами, заменяющими глаза.
– Заключенные, – испуганно выдавил я.
– Вы не заключенный, – терпеливо объяснил Евлампий, – вы гость.
Я не поверил. Этот ушлый камень уже один раз обманул меня, когда притворялся говорящим троллем. От него можно ожидать чего угодно! Кто знает, кем он прикидывается теперь.
Голем внимательно глядел на меня, тоже понимая, что не слишком убедителен.
– День был длинный и тяжелый. Вы, наверняка, устали и хотите отдохнуть, – озаботился он. – Я отведу вас в ваши покои. Вы как следует выспитесь, а утром мы всё обсудим.
Он таращился, ожидая ответа, и я кивнул. Что мне оставалось делать, выбора-то нет. Если скажу, что не устал, еще чего доброго заставят работать.
Мы вышли из каменного мешка в коридор и свернули направо. Евлампий едва не терся головой об потолок, пригибаясь, и казалось, что его сложенное из глыб тело, готовится к прыжку. От этого я нервничал ещё сильнее, и вертелся по сторонам, стараясь не смотреть на голема.
Из неровных серых стен с тошнотворными зелеными прожилками, напоминающими испортившееся мясо, выпирали массивные железные двери с ржавыми клепками и внушительными засовами. Лишний раз подтверждая, что мы в тюрьме. Точнее я, а должен был попасть виртуоз, художник и маэстро. Вернее, сквернослов, гад и браконьер.
Мы остановились, и голем с раздражающим скрипом распахнул тяжелую дверь.
– Смазать надо, – проворчал он и вежливо добавил. – Проходите, пожалуйста.
Я подчинился и сразу же услышал, как за спиной задвигается засов. Гостей всегда запирают, не правда ли.
Все прочие мысли улетучились, оставив место только ахам и охам. Такой шикарной комнаты у меня еще никогда не было. Не сравнить с конурой в академии. Я уж молчу про каюту на корабле, больше смахивающую на чулан для половых тряпок.
Новые апартаменты по роскоши соперничали с гостиничным номером, в который я однажды доставлял конверт от директора академии. Высокий потолок украшала изящная лепнина и красочный барельеф с цветущими на склонах гор садами. Мягкий свет, льющийся из ниш, загадочно подрагивал. У боковой стены высился шкаф с лакированными дверцами. В углублении под аркой увитой золочёной ковкой, скрывался бельевой комод с настоящими выдвижными ящиками. Я даже покатал их туда-сюда, прикрыв глаза от удовольствия. Пусть на время, но всё это моё. Развернувшись, я оббежал низкий стол с двумя креслами и подскочил к огромной кровати. Вытер ноги об мохнатый ковер, и обмер. С картины на стене на меня смотрел император Эраст Победитель. Длинные волосы собраны в хвост на макушке, на бороду, спадающую на блестящий нагрудник, нанизаны жемчужины. Плащ развевается за спиной, а нога в сверкающем сапоге стоит на рогатой башке поглотителя магии.
Я скривился. Подошёл к старинной выщербленной раме, и перевернул картину к стене. Император он или нет. Нечего на меня пялиться.
Комната даже побогаче, чем я видел. Жёлтый торшер с кружевами и перламутровая раковина на треноге били гостиничный номер по всем статьям.
Я вздохнул. Если бы всё это не было тюрьмой! А так темница остаётся темницей, даже с торшером. Я сел на кровать. Мягкая! Подпрыгнул, закачавшись на перине. Ну и ладно, страдать лучше с удобствами, а не на голом каменном полу. Я развалился на кровати и, зарывшись с головой в одеяло, потянул носом. Какой аромат! Скошенная трава и шиповник. Настоящее блаженство! За такой комфорт и умереть не страшно.
Глава 4. Невинное наказание
Я проснулся
