Пат резко вскинул голову и в упор посмотрел на Галея, нотариус подался вперёд, а я похолодела от неизбежного разоблачения.
— Да-да, у моих друзей был ещё один слушатель — Кай. Как она узнала про тайну шкафа, я не понимаю, но она появилась на лестнице перед самым их приходом.
Галей торжествующе замолчал, а Пат метнул на меня быстрый взгляд.
— Честное слово, это получилось случайно, — с трудом выговорила я. — Шкаф повернулся и я вошла, а потом я не знала, как его открыть, чтобы выбраться оттуда.
— Случайно или нет, но ты, я полагаю, обрадовалась, услышав о том, что можешь оказаться сестрой Яго, а значит, и наследницей состояния Камола Эската. Когда на другой день мой друг Рамон неосторожно сказал при тебе, что его предположения оказались верны, ты была довольна.
Этот человек умел запачкать своим языком всё, о чём бы ни заговорил. В его устах всё это выглядело так, будто я только и мечтала с самого начала о наследстве и все свои поступки совершала вполне обдуманно, по собственной воле и с единственной целью установить свою личность и обогатиться. От возмущения я забыла про застенчивость и заговорила, задыхаясь:
— Вы переврали половину всего, что рассказали. Не приписывайте другим своих грязных мыслей…
Я почувствовала руку Пата на своём плече.
— Стоп! — остановил он меня. — Сказано ясно, выразительно и самую суть. Дальнейшие объяснения лишь ослабят впечатление и снимут эффект. Потом ты мне расскажешь, каким образом ухитрилась выбраться на волю и почему не позвала меня или Рамона, чтобы тебе открыли дверь, но сейчас не время для приятной и доверительной беседы. Надо узнать, что господин Галей желает сказать ещё.
— Теперь мне всё ясно, — вмешался нотариус. — Девочка по имени Кай, которая находится сейчас здесь, оказалась родной сестрой Яго, племянника господина Камола Эската. Так как последний завещал своё состояние "ребёнку Дорана Пинама и Амии Эскат", не поставив имя наследника, Яго нет в живых, а переписывать завещание у Камола не осталось времени, то наследство перейдёт к этой девочке, как только будут предъявлены необходимый доказательства её родства с завещателем. Как видите, я не хочу касаться нравственной стороны поступков господина Эската и его брата, обманувших умирающего, а разбираю лишь юридический вопрос. Действительно, как правильно сказал господин Галей, я адресовал свои поздравления верно, однако напрасно назвал девочку мальчиком. Однако мне непонятно, какую цель преследовали вы, господин Галей, входя во все подробности плана господина Эската и его брата. Ваша заинтересованность простиралась даже до подслушивания чужих разговоров. Какую пользу могло принести лично вам разоблачение махинаций, затеянных господином Эскатом и его братом?
По-моему, нотариус до такой степени невзлюбил толстяка, что это побудило его даже на поступок Пата и господина Рамона посмотреть со значительной долей снисходительности.
Галей перестал улыбаться, и его губы сразу сжались в жёсткую линию.
— Теперь уже поздно что-либо предпринимать, поэтому я скажу, что, будучи мужем и доверенным лицом Амии Эскат, или Пинам, или Галей, как вам больше нравится, я видел свой долг в том, чтобы присматривать за её соперниками. Я никогда не подозревал о существовании второго ребёнка, но при сходстве девочки с Яго у меня зародились сомнения, и я послал своего лакея к жене за разъяснениями и получил ответ, подтверждающий родство детей и мои догадки. Рамону должна была придти та же мысль, и моя жена позаботилась о том, чтобы горничная не скрывала правду. Теперь Кай должна получить наследство, а уж мы с Амией проследим, чтобы наша дорогая дочь его получила.
Я содрогнулась. Неужели я буду считаться дочерью этого толстяка, которого я ненавижу, и женщины, пытавшейся убить собственного сына? Она может убить и меня. Неужели господин Рамон позволит им меня забрать? Я беспомощно взглянула на Пата.
Пат в упор посмотрел на толстяка и неожиданно произнёс:
— Это ты убил Яго?
Галей вздрогнул и растерянно заморгал.
— Нет! Нет! — быстро заговорил он. — Если вы мне не верите, то подумайте о выгоде. Я не знал о существовании Кай, пока не увидел её, и мне было бы невыгодно убивать мальчика. Убей я его, наследство перешло бы к вам, Пат, я был в этом убеждён. Уверяю вас, я этого не делал.
— Значит, Амия? — голос Пата был спокоен, но в спокойствии своём наводил ужас.
— Как легко обвинять отсутствующего! — вдруг раздался мелодичный женский голос.
В дверях стояла высокая красивая женщина, которую я сразу узнала, хотя виденный мной портрет был жалкой и неудачной попыткой отразить её прелесть. Это была Амия Эскат, мать Яго. Она пересекла комнату и с непринуждённой грацией села в кресло.
— Хорошо же ты думаешь обо мне, братец! — заговорила она. — А ведь я могла бы спросить у Марка, уверен ли он, что точно определил болезнь бедняжки Яго, а у тебя, Пат, спросить, почему ты не позвал другого… незаинтересованного врача.
Пат не шевельнулся, но мне стало его жаль.
— Я не буду исходить из ваших с Марком моральных качеств, которые вы своим поступком сильно умалили и в наших глазах и в своих собственных. Тебе стыдно самого себя, братец, не скрывай этого за высокомерным видом, это тебе не идёт. Но речь не о ваших греховных замыслах, а о деле. Я не обвиняю вас, потому что знаю, до какой степени вам была невыгодна смерть моего сына. Чтобы оправдаться, мне тоже не следует рассказывать о своих добрых чувствах и намерениях, потому что моё имя слишком очернили без всяких на то оснований. Придётся исходить из соображений расчёта. Как ты думаешь, Пат, выгодно ли мне убивать сына, которому богатый родственник оставляет всё своё состояние?.. Молчишь?.. Конечно, у бедного Яго был бы опекун, и я бы не имела возможности распоряжаться деньгами, но убивать его, если предположить, что я способна на убийство, мне было бы невыгодно, по крайней мере, в тот момент. Нет, узнав о смерти моего мальчика, я пришла в отчаяние, ведь я думала, что Камол немедленно перепишет завещание. Неожиданно я получила известие, что Марк привёз девочку, очень похожую на Яго, и хочет представить её Камолу под видом Яго. План был очень хорош, и я его от всего сердца одобрила. Потом ко мне прискакал слуга с известием, что Марку Рамону пришла в голову мысль о родстве Кай и Яго, и он хочет расспросить обо всём у моей горничной. Я тут же научила горничную, с которой не теряла связь, как отвечать Марку или тебе, Пат, если кто-нибудь из вас приедет к ней. Всё было сделано, как я и думала, и девочка предстала перед Камолом в виде Яго. Но теперь, когда цель достигнута и завещание осталось прежним, участие девочки во всей этой трагикомедии становится ненужным. Наследство получит истинный наследник. Не она.
