– Уже не пустует, – непреклонно произнес старый брахман. – Там поселился молодой раджа. – Взгляд его полетел куда-то вдаль. Помедитировав чуток, брахман добавил: – Дворец властвует над черными силами. Темнота изливается через дворец на мир, и мир-пракрити*[18] становится таким, каким его хочет видеть дворец. Похожим образом действуют те стеклянные глаза, что лежат у тебя в кармане. Тебе понятно?
– Ясно, что вам открыты тайны моих карманов. Лежат там очки, если уцелели, – Индиана поежился от прозорливости старца. Также как и от его параноидального упорства. – Вы всерьез, достопочтенный? Какие еще «черные силы»? Насколько мне известно, согласно вашей прекрасной вере, злом являются лишь оковы материального мира. Наш мир целиком – зло, поскольку мешает соединению личной души-атмана* со вселенской душой Шивы*, танцующего на вершине Кайласы*. И лишь отрешившись от мира, можно обрести добро.
– Дворец властвует над черными силами, – упорно долбил старец и тогда Индиана понял, что деревенскому брахману не до высот религиозной философии, народные массы требовали от него не пропаганды потустороннего образа жизни, а борьбы с неурожаем и голодом. Естественно, что малоприятный и просто вредный раджа тянет в глазах старичка-брахмана на роль черного демона-ракшаса*.
– Дворец собрался погубить мой народ. Ты пойдешь в Дхангархи. Иначе наступит тьма…
Старец провел ладонью по глазам для наглядности, и доктору Джонсу показалось вдруг, что от брахмана повеяло во все стороны мистическим дурманом.
– …иначе тьма охватит всю страну.
– Этот ваш дворец, значит, помощнее дальнобойной артиллерии, – сыронизировал Индиана, пытаясь стряхнуть чары.
– Я же говорил про плохие новости, – стал похваляться своей прозорливостью Клопик. – Эх, почему сразу не удрали?
– Они пришли из дворца и забрали Шива-лингу* нашей деревни, – развил тему старик.
– Что забрали? – вмешалась Лилиан.
– Учиться надо было, а не проводить время с теми, кто ставит оценки… – огрызнулся недовольный происходящими событиями Индиана, однако педагогическое начало возобладало в нем. – Это священный камень, который охраняет местность, потому что источает животворную энергию Шивы.
– Ага, ага, я в курсе. Фаллический культ? Вспомнила, камень изображает фаллос! – У женщины некстати прорезались вдруг знания. – Тот профессор, который толковал про него, показывал…
– Стоп, не сейчас, – вовремя нажал на тормоза профессор. – Потом расскажешь.
– Вас прислал Шива – спасти нас. – Старик засмеялся, довольный.
Индиана тревожно подумал, что если собравшаяся куча доходяг подчиняется брахману, то управиться с ней будет сложновато.
– Нас никто не присылал сюда, мы направлялись совсем в другую сторону, – гость постарался как можно убедительнее растолковать старцу ситуацию. – Наш самолет разбился.
Лилиан разжевала еще популярнее:
– Да, самолет разбился. Бам и бух. Это такая большая железная птица.
– Нет, нет, – со смехом возразил старец, как будто разговаривал с несмышленышами. – Мы молились Шиве, приносили ему фрукты и сладости, чтобы он помог вернуть камень. Шива смилостивился и заставил вас упасть в этот поток, бегущий с Крыши Мира, из его дома… Вы отправитесь во дворец Дхангархи, найдете Шива-лингу и вернете нам.
Старик махнул сучковатой рукой, словно приглашая на экскурсию. Индиана знал, куда поведет их брахман – к деревенскому святилищу, постройке из кирпича-сырца, или вообще к древнему дереву с большим дуплом, в котором раньше хранился Шива-линга.
– Доктор Джонс, что это за «черные силы» такие, что за «зло»? – поинтересовался по дороге Клопик, который сызмальства занимался бизнесом и агентурной работой, потому таких слов даже не слыхал.
– Да сказки это, не волнуйся, парень.
Брахман подвел Индиану к стене святилища, где действительно пустовала ниша.
– Плохие люди забрали камень вот отсюда.
– Он был гладкий, как галька, то есть такой, как будто его вынули из реки. Еще на нем были три полоски, – не смог не проявить эрудицию археолог Джонс.
Старец усиленно закивал.
– Но зачем люди раджи забрали его? Им не хватало чего-то для богослужения?
– Они велели, чтобы мы отныне поклонялись злой богине. Иначе нас уничтожат. Но мы сразу сказали «нет» и не стали делать дурного.
– А как они собирались уничтожить вашу деревню, почтенный? – полюбопытствовала Лилиан.
– Засохли посевы, обмелела река, передохла почти вся скотина. Однажды ночью в полях начался пожар. Мужчины отправились туда, в это время на деревню налетели люди раджи, связали и увели наших детей.
«Да, лучше бы он этого не говорил, – тоскливо подумалось Индиане. – Раньше я был уверен, что ни за что не ввяжусь в эту историю. А теперь?»
Южная ночь быстро набрасывала свое покрывало. Лилиан улеглась в какой-то хижине, не желая зря терять время. Нет, скорее всего это был самый приличный дом в деревне, кирпичный и с дранкой на крыше вместо соломы. Клопик куда-то задевался, но Индиана, зная ушлого ребенка, пока не волновался – играет, наверное, с каким-нибудь слоном или питоном.
Археолог расположился неподалеку от костра, возле которого несколько зачуханных женщин пекли лепешки чуть ли не из паутины. От их противней ветер доносил весьма неприятные запахи.
Индиана считал себя загнанным в угол. Ни эти камни, ни эти дети никак не укладывались в схему его движения. Ему надо было в Дели, в Стамбул, где его ждал «кулон»… вернее то, что носил на себе каменный Ра из города Пер-Рамзес. Закружились в голове фразы из апокрифа Питерса и возникло острое желание немедленно приступить к раскопкам в Египте. Ведь если всё правда, если Ковчег будет изъят из подземной мглы, то свершится археологическое открытие тысячелетия… Немцы. Неприятное воспоминание пересушило глотку. Какой-то труппенфюрер собрался нагло перехватить «кулон» и уволочь в Берлин… Берлин, осененный паучьими знаменами, и Божьи Заповеди – совсем это не сочетается… Выкинуть бы эту деревню из подкорки и коры – вместе с приставучим мудрецом, который даже штаны не носит. Пусть с раджой разбирается британский вице-король, а если они дружки, пусть святотатца покарает сам Шива, не прибегая к помощи чикагского археолога…
Рядом с задумавшимся профессором что-то зашелестело. Он вскочил, потянул из кобуры кольт, будучи уверенным, что подбирается пантера или змея.
То был всего лишь изможденный чумазый мальчишка, валящийся от усталости. Археолог подхватил ребенка на руки. Слабо шевелящиеся губы выводили непонятные слова, но удалось разобрать лишь одно: «Шанкара, Шанкара»*.
Из хилого кулачка выпал какой-то комочек, прежде чем глаза ребенка закатились. Пока подбегали галдящие женщины, Индиана нашел пульс на детской ручонке. Тот прощупывался слабой, но непрерывной ниточкой. Однако вывести мальчонку из бесчувствия не удалось. Женщины с кудахтаньем выхватили и уволокли его.
Комочек, оброненный маленьким беглецом, оказался скатанной мокрой тряпицей. Когда археолог развернул ее, то первым делом опознал характерное изображение многорукого синешеего бога Шивы, непринужденно танцующего целую вечность, а рядом с ним гостя-человека. «Шанкара», – разобрал санскритские письмена Индиана. Шанкарой звали того, кто побывал на приеме у бога. И тут из кромешной тьмы появился Клопик.
– Подлинный разведчик шпионит всегда, даже в малолетнем возрасте, – похвалил археолог мальчика. – Как успехи, мой юный друг?
Взволнованный Клопик стал несвязно объяснять, что сидел по-вороньи на ветке высокого дерева и видел, как за дохленьким парнишкой гнались ражие мужики в красных тюрбанах, которые явились со стороны Дхангархи. Маленький беглец только тем и спасся, что свалился в речку – преследователи посчитали его утопшим. А он уцепился за плывущий ствол и в результате прибился к противоположному берегу.
– Благодарю за агентурные сведения, – доктор Джонс остановил оживленно жестикулирующего рассказчика. – Только давай так. Пока ты работаешь у меня, а не у мистера Питерса, то станешь заранее извещать, когда соберешься на ужин к какому-нибудь ночному зверю. Даешь честное скаутское?
– Ладно, в следующий раз оставлю записку, – пообещал мальчик, чтобы от него отвязались. – Лучше скажите, мистер Джонс, вы додумались до чего-нибудь?
На очень точный вопрос, сформулированный устами младенца, надо было отвечать.
– Тот, кто спер якобы магические камни, придавал им столь же большое значение, как и те люди, что их потеряли. Шанкара в представлении местных – это олицетворение богатства и славы, а камни – сгустки энергии Шакти.
– Что, взаправду будет много денег? – бесхитростно спросил мальчик.
– Для меня, конечно, подобные представления кажутся вздорными. Но вера других людей должна всегда приниматься в расчет…
Доктор Джонс подумал о том, что любые представления являются по большей части вздором, и все-таки они движут людьми – как в сторону хорошего, так и плохого. Однако добавить по существу было нечего.
