спешка? Ба, похоже – дворцовый обоз. Неужто у Пера на старости лет крыша поехала? Или у них там в кладовых разом вся мука вышла, и несчастные придворные без булок и пирожных с голоду вот-вот помрут?
Что ж, ребята, кончай трёп, засучай рукава. Извини, Юстас, не довелось нам вволю наговориться.
– Ничего, не последний раз видимся, да и всё равно, пора в дорогу.
– Надо бы нашу малышку разбудить, а то расстроится, что её друзья здесь были, а с ней даже не повидались.
Во дворе по-хозяйски расположился дворцовый обоз. Сонные возчики глядели сумрачно и недовольно. Навстречу Густаву из закрытого возка по откидной ступеньке на землю сошёл невысокий человечек. Бледногубый и желтоглазый. Преисполненный сознания собственной значимости.
– А где старина Пер?
– А вот это не твоего ума дело, мельник. – Человечек презрительно поджал губы. – Твоё дело – принимать зерно и поскорее приступать к помолу. Надеюсь, ты осознаёшь всю ответственность, возложенную на тебя и твою мельницу? Надеюсь, понимаешь, что если, работая для какого-то там крестьянина или купца, ты мог позволить себе некую небрежность, то здесь любая небрежность может быть расценена как государственное преступление! И взыскано с виновных будет, – здесь он поднял сухой указательный палец, – соответственно!
Может "старина Пер" и давал вам какие-то поблажки. Со мной этот номер не пройдёт. За каждой мелочью я прослежу самолично.
И запомните, чтобы не было недоразумений, я – младший ключник двора Его Королевского Величества Ханс Эрих Диррксен – он произнёс это с такой важностью, что даже выпучил глаза и привстал на цыпочки. Теперь вам придётся иметь дело со мной, ибо теперь мне, в соответствии с занимаемой мною должностью, поручено сопровождать бОльшую часть кухонных грузов. Надеюсь, вы уже поняли, что никакого панибратства я не потерплю. Всё, разговор окончен!
Возчики многозначительно переглянулись с Густавом. Прежде им уж непременно поднесли бы по кружечке пивка с дороги, за стол усадили… Новостями бы обменялись, просто поболтали по-свойски, да и отправились порожняком обратно, дело-то предстоит не скорое – пойди зараз такую прорву зерна перемели. Но теперь… Что ж, им, выходит, дня три, а то и четыре, голодными при лошадях куковать? И поминали они при этом господина Диркссона словами красочными и не сказать, чтоб добрыми.
Сам же господин Диркссон, не обращая внимания на чьё бы то ни было недовольство,
отправился осматривать мельницу, как выразился Гюннар "на предмет того, что как бы вдруг чего". И надо же, чтобы как раз в это время на двор с шумом и гамом высыпала вся ребятня во главе с Маленькой Мельничихой.
Диркссон аж замер на полдороге. – Кто такие! Что здесь делают? Почему мне не доложили, что на мельнице посторонние?
– Мы уже уезжаем, так что никаких посторонних на мельнице не будет. – Юстас крепко пожал руку Густаву – Пора, дружище, ничего не поделать! – и понимающе подмигнул. Маленький Клаус зашептал громовым шёпотом прямо в ухо Клаусу Большому: – Слушай, этот гриб сейчас с натуги не лопнет! Любопытно, перед кем он так выставляется?
– Сам перед собой. Глядите, мол, и чувствуйте, перед вами важная государственная персона!
– Великий прыщ на ровном месте. Хотел бы я знать, это не его, случайно, прозвали Клячником? Если так, я о нём наслышан.
– О, выходит, он и впрямь бо-большой человек, раз слава о нём и до наших мест дошла.
– А что вдруг его Клячником прозвали? – вмешался Гюннар.
– Шут его знает. Может от слова "ключник" – всего-то одна буковка поменялась, а может оттого, что он при встрече с любым, хоть в чём-то выше себя по положению, весь трепещет, обожание изображает и глазами, и руками, и губами, аж тает от счастья, а главное – некое место в поклоне так отклячивает, словно из одного этого места и состоит.
Клячник же тем временем входил в азарт: – Э, нет! Пока я не разберусь в ситуации, никто отсюда шагу не сделает! А ну, запирай ворота!
– И что же Вы, любопытно, предпримете, если я всё же сделаю этот шаг?
– Властью, которой я облечён, я запрещаю кому бы то ни было покидать мельницу! А дурацкие шуточки вы будете шутить у себя в деревне. – Присутствие непроверенных лиц на объекте государственного значения можно расценить как покушение на жизнь и здоровье государя!
– Ого! Даже так? – вмешался Густав, – Не больше и не меньше? Любопытно, каким же образом господину младшему ключнику удалось состряпать подобное обвинение?
– Ваше ёрничание неуместно! При столь безответственном подходе злонамеренному человеку ничего не стоит подмешать в муку что угодно, – тут голос Клячника драматически прервался и перешёл в зловещий шёпот, – вплоть до яда.
– Да, господин младший Диркссон, вы далеко пойдёте. Только просил бы Вас принять к сведению, что в данный момент на мельнице присутствуют исключительно лица проверенные и благонадёжные. Перед Вами младший брат господина Главного – подчеркиваю, – не младшего, не среднего – Главного! Королевского повара, достопочтенная невестка господина Главного Королевского повара, а также родные племянники господина Главного Королевского повара. Не правда ли – очаровательные детки? – "Детки" скорчили кислые мины. Возчики откровенно усмехались.
Клячник сдулся. Он так любовался собой, облечённым пусть невеликой, но всё же властью, и на тебе! Но он бысто сумел взять себя в руки, лицо его расцвело медовый улыбкой: – Что же мне сразу не сказали? Рад, несказанно рад знакомству! Счастлив необычайно! Уж не извольте гневаться, что переусердствовал немного, но, сами понимаете, положение обязывает.
Если бы вы знали, как я уважаю господина Главного Королевского повара! За острый, самостоятельный ум! За великий кулинарный талант! За столь редкую в наши дни порядочность! За благородство души! – почему-то в его устах эти слова становились такими липкими, такими приторными, что хотелось поскорее отмыться. – Сам господин Руперт не раз отмечал, что пока у дворцовой плиты стоит наш Мартин, за здоровье короля можно не опасаться. И я повторю от себя, на таких подвижниках, как господин Главный Королевский повар и держится благополучие государства.
Может быть мы отпразднуем наше неожиданное знакомство? У меня там, – он кивнул в сторону возка, – и бутылочка для такого случая припасена. Не что-нибудь – настоящее старое грато из Месхи! Куда вам спешить? Мы ведь тоже здесь ночевать не собираемся – мешки выгрузим, и домой, в столицу. А в хорошей компании дорога всегда веселей.
Неужели вы всё-таки уезжаете?
– Увы, ничего не могу поделать, нас ждут.
– Что ж, не смею задерживать. Надеюсь, в Виртенбурге мы найдём возможность укрепить наше знакомство?
– Если время позволит.
– Люди говорят, самая крепкая дружба начинается с хорошей ссоры.
– Так мы, вроде, и не ссорились.
– Осмелюсь только спросить… Ваши детишки…
– Что, «детишки»?
– Так, ничего, уж больно они разные, нисколечко не похожи друг на друга. Неужели все – родные? Удивительно!
– Как ни удивительно, но родные.
– И по возрасту вроде все вровень?
