Картины будущего рисовали и другие писатели — Я. Окунев, В. Никольский, Э. Зеликович, Я. Ларри, Г. Гребнев. Большинство их произведений — это беллетризованные очерки. Они показывали реализованным то, что в те времена казалось лишь далекой перспективой. Так, авторы этих утопий писали о транспорте на атомной энергии, космических полетах, переделке природы, синтетической пище, грядущих успехах энергетики, связи, промышленности, строительства, автоматики.
Нередко в них описывалась борьба прогрессивного общественного строя с остатками капитализма. Но люди будущего, их характеры, взаимоотношения, духовный мир, а не только техника и бытовой уклад изображались схематично, обычно глазами современника, тем или иным чудесным образом попавшего в отдаленную эпоху. Общественное устройство изображалось также крайне схематично.
Ранние произведения советских фантастов о будущем в литературном отношении далеко не совершенны. Тем не менее они проникнуты оптимизмом и верой в светлое Завтра человечества. Взгляды авторов на общество грядущего, на его жизнь были во многом наивны, что вполне понятно. Время, в которое они создавались, было временем становления первого в мире Советского государства, только что покончившего с гражданской войной и разрухой и лишь приступавшего к социалистическому строительству. Их можно считать предшественниками послевоенной социальной фантастики.
В фантастике двадцатых и тридцатых годов сложились те основные направления, которые получили свое дальнейшее развитие в послевоенные годы. Если сначала чаще всего фантасты разворачивали действие за рубежом и их творчество во многом было подражательным, то постепенно стали создаваться произведения, посвященные будущим достижениям советской науки и построенные на советском материале. И хотя форма такого произведения тогда еще окончательно не определилась, поиски ее уже начались.
Начав с изображения ученого-одиночки, изобретателя-уникума, находящегося в изоляции или в антагонизме с окружающей действительностью, советские фантасты перешли к показу коллективного творческого труда, процесса научного открытия, результатов решения тех или иных проблем. Появились первые произведения, показывающие грандиозные стройки будущего. Линия разоблачения капиталистических нравов и порядков была продолжена в послевоенных романах и памфлетах.
Уже в ранний период отчетливо выявилась характернейшая особенность нашей фантастики — ее подлинный гуманизм. Произведения советских фантастов показывали будущее науки и техники, которые служат людям, а не являются орудием истребительной войны. Ни один советский писатель не выступал с проповедью насилия, человеконенавистничества, не призывал к агрессии и войнам. Нашей фантастике всегда были чужды пессимизм, неверие в силы человеческого разума, в прогресс человечества.
Как только окончилась Великая Отечественная война и страна приступила к мирному строительству, возобновилось и развитие научной фантастики. Война вызвала появление новых областей науки и техники, таких, как радиолокация, реактивная авиация, ракетостроение, атомная энергетика. Намечались перспективы их использования уже для созидательных целей. Новые возможности открывались и для переделки природы, что не могло не оказать влияния на творчество писателей-фантастов.
Изменившаяся политическая обстановка, выход Советского Союза на международную арену как мощного фактора мира, образование социалистического лагеря, обострение впоследствии идеологической борьбы между двумя лагерями не могли не отразиться на советской фантастике.
Поэтому уже в первые послевоенные годы расширяется тематический диапазон научно-фантастических произведений. По-прежнему, но обогащенная новым материалом, развивается космическая фантастика, появляются произведения, затрагивающие будущее атомной энергетики, и особенно широко разрабатывается тема преобразования природы.
Вместе с тем фантасты отображают многие другие проблемы, которые в то время лишь зарождались в лабораториях ученых и ожидали выхода в практику. Морская геология, искусственные материалы, синтетическая пища, полупроводниковая техника — таковы примеры подобных тем.
Характерным для этого периода развития фантастики является не взгляд в далекое Завтра, а, наоборот, показ ближайшего будущего науки и техники, стремление изображать частности, а не давать общую картину. Отсутствие образов живых людей обедняло фантастику, сужало ее рамки и ограничивало возможности литературы мечты даже по сравнению с довоенным периодом. Лишь отдельные произведения говорили о проблемах дальнего прицела и рисовали более или менее широкое полотно, что относится прежде всего к фантастике на тему о переделке природы.
Развивается фантастика познавательная, сказочная, очерковая. Вновь появляются приключенческие произведения с фантастической посылкой, произведения-гипотезы, памфлеты и романы-предостережения, романтическая фантастика о встречах с необычайным, об удивительных открытиях, фантазии о прошлом Земли, о жизни на других планетах.
В послевоенной фантастике начинают появляться новые тенденции. Некоторые фантасты стремятся изобразить научный поиск как дело коллектива и прослеживают историю открытия — от замысла до воплощения. Зачастую именно это и служило для них основой сюжета.
Судьба открытия изображается ими не только в своих практических следствиях. В некоторых произведениях показывается преемственность идеи: дело, начатое одним ученым, продолжается и завершается другим. То, что в предвоенной литературе лишь намечалось, в послевоенной стало проявляться все более отчетливо.
Содружество ученых, разработка изобретения от истоков до широкого практического выхода встречается еще у Циолковского в его повести «Вне Земли». В сороковые и пятидесятые годы, каждый применительно к своей проблеме, об этом пишут многие фантасты.
Ряд тем, которые затрагивались в довоенной фантастике, появляется вновь, но в ином виде, с учетом происшедших в науке и технике изменений и иной обстановки. Поиски новых видов энергии, прошлое нашей планеты, путешествия в недра Земли, полеты в космос, отепление Арктики — все это мы найдем в произведениях, выходивших после 1945 года.
Фантастика того времени лишь ненамного опережала действительность и даже по литературной форме нередко приближалась к распространенному тогда «производственному» роману. Тема будущего в широком смысле слова не поднималась, как не затрагивались и проблемы, связанные с далекими перспективами научно-технического прогресса. Многое, о чем писали фантасты, вскоре сбывалось, но это не было тем смелым предвидением, которое отличало раннюю советскую фантастику, например произведения Циолковского.
