"Мистер Мейсон!
Дикси сообщила мне, что Вы приехали в гостиницу, но отказываетесь с ней разговаривать, требуя моего подтверждения, что все нормально.
Я же Вам все сказал по телефону. Я объяснил, что послал Вам письмо, в которое вложен чек – Ваш предварительный гонорар. Я хочу, чтобы Вы представляли меня и Дикси. Это страшная неразбериха. Дикси Вам все подробно расскажет.
Я прошу Вас относиться к Дикси, которая передаст Вам эту записку, точно так же, как ко мне. Она Ваша клиентка. Я обратился к Вам за помощью, потому что мне эта помощь необходима. Она для меня чрезвычайно важна, причем немедленно. Я надеялся, что смогу в этом гостиничном номере дождаться Вашего приезда, но потребовалось, чтобы я срочно уехал: возник один аспект по этому делу, с которым я должен разобраться сам. Я не смею описать Вам, что он из себя представляет, потому что не считаю себя имеющим право ставить Вас в неудобное положение.
А теперь, пожалуйста, начинайте действовать и помогите нам выбраться из этой неразберихи. Вам заплатят, причем очень хорошо.
Искренне Ваш, Моррис."
Текст письма был отпечатан на пишущей машинке, а подпись в конце нацарапана карандашом. Возможно, рукой Морриса Албурга. Мейсон попытался вспомнить, видел он когда-нибудь, как расписывался Албург, но ему не пришел на ум ни один случай, когда бы ему приходилось с ней сталкиваться.
– Т_е_п_е_р_ь_, наконец, мы сможем переговорить, – заявила девушка уверенным тоном.
Мейсон молчал.
– Ну? Сможем, не так ли?
– Я хочу знать, почему здесь нет Морриса, – сказал Мейсон. – Он обещал встретиться со мной в этом номере.
– Но ему пришлось изменить свои планы.
– Почему?
– Он занят одним крайнее важным делом.
– Каким?
– Защищает меня. А также себя. – Она отодвинула стул, села и обратилась к адвокату: – Мистер Мейсон, когда один человек может убить другого и его действия считаются оправданными?
– В случае самообороны.
– То есть следует ждать, пока другой не станет в тебя стрелять?
– Следует ждать, пока на тебя не нападут, или до возникновения такой ситуации, при которой любой разумный человек посчитает, что ему угрожает серьезная опасность или смерть.
– И тогда он может стрелять?
Мейсон кивнул.
– Я описал вам положения закона, касающиеся самообороны – в общем и целом. Однако, существует масса оговорок и ограничений о том, что человек должен отступить, и о том, кто изначально спровоцировал конфликт.
– Предположим, вам известно, что за вами охотится хладнокровный, опытный, знающий свое дело убийца, который поставил своей целью вас уничтожить. У вас есть право первым его прикончить?
– При обстоятельствах, которые я вам описал, – ответил Мейсон.
– Я знаю. Но, предположим, вам известно, что человек собирается вас убить и охотится за вами. Он следит за вашим домом, сидя в машине и держа на коленях автомат, а вам удается выскользнуть через черный ход таким образом, чтобы он вас не заметил. Разве в таком случае вы не имеете права прострелить ему голову и быть оправданным?
Мейсон покачал головой.
– Почему нет?
– Потому что в такой ситуации у вас была возможность позвонить в полицию и попросить у них защиты.
Она усмехнулась с упреком в голосе:
– Просить у полиции защиты от человека, которого я имею в виду, это все равно, что просить их защитить тебя от оспы или бурбонской чумы... Этот человек просто проскользнет сквозь пальцы полиции – ему это не составит труда, а ты окажешься трупом еще до наступления утра.
– Вы просили меня объяснить вам пункты закона. Я это сделал. Я не пишу законы. Я их изучаю.
– Моррис сказал мне тоже самое, но я ему не поверила. Мне это кажется несправедливым. Но он, как и вы, утверждал, что таков закон, а поэтому вы не одобрите то, чем он занимается.
– А чем он занимается?
– Вы слышали когда-нибудь о Джордже Файетте?
– Вы его знаете? Я хотел бы кое-что о нем выяснить.
Она горько засмеялась.
– Много людей хотели бы что-нибудь о нем выяснить. Он – убийца.
– Продолжайте, – попросил Мейсон.
– А в настоящий момент он пытается прикончить Морриса и меня.
– Почему?
– Это как раз то, что мне требуется разузнать. Я предполагаю, потому, что я – возлюбленная Тома Седжвика.
– А кто такой Седжвик?
– Его разыскивает полиция. Пытаются повесить на него убийство.
– Так что вас и Морриса Албурга пытаются убить?
– Все правильно.
– Почему? Не вижу смысла.
– Судя по вашему поведению, вы мне не верите.
– Очень возможно.
– Послушайте, нельзя спорить с фактами. Файетт пытался пристрелить меня в том переулке, что проходит за рестораном Албурга.
– А что конкретно тогда произошло? – поинтересовался Мейсон.
– Файетт следил за мной, пытаясь отправить на тот свет. Он вошел в ресторан с единственной целью: напугать меня, чтобы я бросилась бежать. Он, естественно, предполагал, что я воспользуюсь черным ходом. Если бы я хоть чуть-чуть подумала, я поняла бы, чего он добивается. Даже с влиянием деньгами и наглостью Файетта нельзя рассчитывать застрелить женщину в переполненном ресторане, а потом просто взять и уйти. Однако, ему приходилось совершать подобное и выходить сухим из воды. Невозможно рационально мыслить, если на тебя смотрит Джордж Файетт. Это схоже тому, как кладешь руку на камень и замечаешь, что рядом колечком свернулась змея.
– Продолжайте, – подбодрил Мейсон, когда она замолчала. – Мне нужно знать, что конкретно произошло.
– Я вылетела из ресторана. А Файетт как раз этого и хотел. В машине меня поджидал его сообщник. Файетт спокойно с невинным видом сидел за столиком и притворялся, что наслаждается ужином. А я, сломя голову, кинулась в подстроенную им ловушку.
– А что произошло, когда вы оказались в переулке?
– Сообщник Файетта пытался заставить меня сесть к нему в машину. Я оказалась настолько перепугана, что бросилась бежать дальше. Это, видимо, нарушило их планы. Им просто не пришло в голову, что я не сожмусь, как гармошка, и не сяду в машину, как хорошая маленькая девочка. Я сделала то, что никто не предполагал. Я понеслась дальше по переулку. Когда сообщник Файетта сообразил, что надо стрелять, я уже покинула линию огня. Он нажал на газ, чтобы догнать меня, машина дернулась, в результате чего дверца захлопнулась. Он выстрелил во второй раз, но пуля прошла сквозь дверцу. К тому времени я уже неслась в панике и подбегала к оживленной улице, ничего не соображая. Я вылетела прямо под колеса движущегося автомобиля. В общем, это все. Я пришла в сознание в больнице и поняла, что о моем местонахождении сообщат в газетах, или его будет несложно выяснить через справочное, так что Файетту не составит труда до меня добраться. Я встала с постели и обследовала палату, в которую меня поместили. Я нашла в шкафу свои вещи. Меня все еще покатывало из стороны в сторону, но я все равно оделась и сбежала из больницы. Естественно, я сразу же связалась с Моррисом.
