— Мисс Стюарт, прошу, если вы просидите на холодном полу еще хоть немного, то простудитесь и проведете рождество в больничном крыле. — Почему-то шепотом произнес он.
Я промолчала в ответ, боль еще не утихла, но она впустила в себя новые, незнакомые ощущения, близость мужчины, которого я люблю. Не хотела уходить, и не могла отпустить его, если бы существовали какие-то слова, которые могли бы продлить этот момент, я бы непременно произнесла их, но увы таких не находилось. Снова начала плакать, от новой несправедливости. Никогда бы не позволила мужчине утирать мне слезы, тем более ему, но судьба распорядилась иначе.
— Анна,… — Начал он, но запнулся. — Пойдемте в мой кабинет, я приготовлю вам успокоительный чай.
Он назвал меня Анной. Я думала, что мне перехватит дыхание, и я буду прыгать от счастья как маленькая девочка, когда представляла себе этот момент. Нет, просто согрелась от тепла своего имени, произнесенного его устами. Не дождавшись ответа, он встал первый, потянув меня за руку. Не стала сопротивляться и просто поднялась, позволила ему командовать моим телом. Он увлек меня за собой по коридору, не разжимая моей ладони. Его рука, такая теплая, такая сильная и нежная.
В кабинете был все такой же легкий кавардак, но до этого не было никакого дела. Все еще держа меня за руку, он подвел меня к камину и усадил на близстоящий диван, напротив небольшого журнального столика. Я так боялась момента, когда придется отпустить его ладонь, но все же он настал. Залезла с ногами на софу, предварительно сняв обувь. Сириус отошел к буфету, достал обыкновенные белые кружки и направился к небольшому столику, на котором стоял заварочный чайник. Он взял какой-то маленький мешочек, понюхал его, затем второй, проделал с ним ту же операцию.
— Вам с малиной, или ежевикой? — Спросил он.
Я не ожидала, что отвечу подобным вопросом.
— Сэр, у вас есть капучино? — Тихий, неуверенный голос.
Мне стало стыдно от своих слов, хотя с чего бы ему догадаться, что я жадно вдыхала аромат его одежды там, в коридоре?
— Кофе на ночь не желательно, но если вы так хотите. — Он едва заметно пожал плечами.
Он не стал дожидаться кивка головы, или ответа, а просто начал заваривать свежемолотый кофе в кружки, затем при помощи магии взбил сливки и наконец… Эврика, корица! Он посыпал пенку на кофе. Я отвернулась и начала наблюдать за огоньками в камине, некрасиво так пялиться на него, тем более мне кажется было грустно. Но похоже грусть моя отступила, Сириус стал моим антидепрессантом, я почти забыла о боли причиненной мне Снейпом, не думала что так быстро смогу с этим справиться. Глаза еще саднило, но слезы прекратились. Всё благодаря человеку сейчас находящемуся со мной в одной комнате. Блэк протянул мне кружку и отпил из своей устраиваясь на диване, на его усах осталось молоко. Я не сдержала смешок.
— Похоже вам уже лучше мисс Стюарт. — Улыбнулся он, беря со стола салфетку и вытирая усы.
— Спасибо профессор. — Тихо сказала я.
Я попыталась улыбнуться, но из глаза снова скатилась слезинка, теперь это были слёзы благодарности. Удивительно как легко можно ослабить психику человека за один вечер. Сириус снова не стал комментировать, он просто отставил кружку с кофе и подсел ближе, он стер слезу предательски выскочившую из-за века большим пальцем. Он вновь остановил мои слезы. Но его рука осталась на моем лице. Я испугалась, но не подала виду. Он был так близко, я могла чувствовать дуновение его дыхания на своей коже, могла видеть каждую морщинку на его лице. Он смотрел в мои заплаканные глаза, я смотрела в его. Все проблемы и самобичевания куда-то испарились, да и вообще все мысли пропали, комната, камин, кофе, сейчас не существовало ничего кроме его лица. Я ждала уже неизбежного, желанного. Его слова шепотом:
— Ты так прекрасна…
Ладонь, еще недавно стирающая мои слезы, неспешно ушла глубже, минуя ухо, она спустилась к шее и зарылась в волосы. А я все смотрела на него не в силах оторвать взгляд. Дыхание остановилось, когда он медленно начал приближать меня к себе. Еще каких-то пять сантиметров и я окажусь в его власти, не в силах оторваться, убежать… А надо ли бежать? Если это то, о чем мечтала, так давно… Закрыла глаза, мне не хватило смелости смотреть на то как он преодолевает последние сантиметры до моих губ. Мое тело дрожало, нет, не от страха, от желания слиться с ним, стать одним целым. Наконец почувствовала его мягкие губы, они так аккуратно касались моих, порой даже незаметно. Неуверенные руки оказались на его плечах, постепенно обхватывали шею, пальцы начали перебирать его шелковые волосы. Ощущение что изнутри что-то поднимается было прекрасным, им было не возможно насытиться. Я вторила движениям Сириуса, легко хватая его губы, делая паузу, затем снова прихватывая. Он не должен догадаться, что это мой первый поцелуй… Его движения становились немного настойчивее, он притягивал мою голову рукой, второй обнял и сжал крепче, затем отпустил, нежно провел рукой по спине, в след за его ладонью бежали мурашки. Впустила его язык, он нежно провел им по внутренней стороне губ, я повторила движение. Затем он сильнее прижал меня к себе, не давая возможности глубоко вздохнуть, да и сейчас было незачем. Этот поцелуй со вкусом капучино… Нежный, искренний, он перешел в более страстный, требовательный. Моя голова закружилась, по спине вновь пробежала дрожь, я ощущала дрожь и в его теле, легкие судороги, при которых он крепко сжимал мои волосы на затылке. Внизу живота все потеплело, из глаз потекли предательские слезы безграничного счастья. Я жаждала его, хотела извиваться в сильных мужских руках, отдать ему себя целиком. Моя рука прошла по его щеке, медленно опускаясь к подбородку, затем к шее. Хотела разорвать на нем одежду, но вместо этого осторожно начала расстегивать верхние пуговицы ворота его рубашки. Внезапно он схватил мою руку своей и отстранился. Наверное я перегнула палку. Он посмотрел на меня, затем резко встал, схватившись за голову руками. Я кажется разобрала невнятное: «Идиот», он отвернулся, его изъедало чувство вины и неправильности всего происходящего. Глядя на его переживания, я не знала как себя вести. Сириус нарушил многие правила. Не хватило силы воли… Он испугался самого себя. Мне вдруг стало холодно, холодно без его дурманящих объятий, без запаха его волос, без цвета его усталых глаз. Пустота вновь проникла в сердце, заполнила его. Тишина, давящая, такая тяжелая для моих юных плеч. Я знала что нужно оставить его в одиночестве, пересилив себя встала и просто ушла, тихонько закрыв за собой дверь. Наверное за самобичеванием он даже не заметил моего исчезновения.
