– Послушай, Николай Иванович, а где же ещё двое?
– Исполнитель и пособник? Один бандит был убит при вооружённом столкновении.
– Ах, вот даже до чего доходило? Ну, а этот… пособник?
В глазах Сидоренко мелькнула весёлая-искорка.
– Товарищ полковник, вы же сами его привезли! Пожалуйста! – в дверях стоял седенький попик, сопровождаемый Бойковым. – Вот вам смиренный служитель культа. Это он благословил политический разбой и теперь хранит во славу божью всё награбленное в подвале своей «скромной» двухэтажной обители.
Нимало не удивясь, Гаркуша только крякнул и с гадливостью махнул рукой, чтобы всю эту компанию побыстрее водворили на место.
– В общем-то ларчик просто открывается, – продолжал Сидоренко, когда они остались один на один с Гаркушей. – Сколотили эти господа свою бандитскую фалангу, притаились, ждут. Приход советских войск совпал с приездом из Америки «племянника», который по пути получил, уже в Югославии, – по документу видно, – от тайного лидера группы Беларковича приказ активизироваться. А тут попик уже жаловался как-то на упадок церковных дел и доходов – попик-то жадноват. Господа фашисты и обрадовались – чего же лучше придумаешь? Попа соблазнили быстро: религиозные чувства у прихожан воспрянут – раз, церковные денежки прикарманишь – два, авторитет церкви упрочишь – три, на восстановление разграбленного «большевиками» деньгу немалую вытянешь, а «восстановишь» старое – и денежки опять в карман – четыре. А остальное, мол, не твоё дело. Ну, тот и согласился, да не только согласился, а и внёс существенные коррективы, так сказать, поставил всю эту интермедию.
– Да, теперь всё ясно. Но врачи говорят, что успех операции гарантируется смелостью и искусством хирурга, – в данном деле вы показали себя именно искусным хирургом. От лица службы благодарю вас, товарищ капитан! – крепко пожал полковник руку Сидоренко.
– Служу Советскому Союзу!
Через день весь город снова забурлил. Снова народ запрудил площадь. Снова взволнованность людей вылилась в стихийный митинг.
Рабочие, ремесленники, молодые конторщики и пожилые честные интеллигенты всходили на трибуну и бросали в толпу жаркие слова, полные ненависти к проклятому фашизму, полные братской любви к русским и восхищения народом-освободителем.
Металлическая трель звонка резко нарушила покой семьи. Сидоренко захлопнул книгу, встал, застегнул китель и вышел в прихожую. У дверей стоял младший сержант. Войдя в комнату, он доложил:
– Товарищ гвардии майор! Вам пакет от полковника Белого.
Майор пробежал взглядом две строчки, написанные на бланке, и повернулся к жене:
– Вызывают, Лидуша. Наверное, до утра.
Жена вздохнула, но ничего не сказала.
– Ну что ты? – ласково спросил майор. – Ложись, спи!
Майор обнял жену за плечи, поцеловал и затем, захватив небольшой чемоданчик, который всегда стоял наготове в прихожей, быстро вышел с сержантом.
«И месяца не прошло…» – грустно подумала женщина и подошла к окну. Внизу, на улице, вспыхнули фары, и машина растаяла в кружеве падающих хлопьев снега.
На лестнице большого шестиэтажного дома Сидоренко встретило молчаливо-тревожное ожидание. У двери квартиры номер шесть, на третьем этаже, стояли два солдата. Минуя их, Сидоренко вошёл в просторную прихожую. Там находились дежурный по штабу округа, прокурор полковник Белый, неизвестный, в домашнем, наспех надетом костюме и практикант – слушатель Военно-юридической академии лейтенант Зотов. В кухне торопливо снимал шинель незнакомый следователю подполковник медицинской службы. Сидоренко кратко объяснили причину его срочного вызова.
В одной квартире жил военный инженер Златогорский, научный работник. Он и его жена языковед занимали три комнаты, в остальных двух жил инструктор райкома партии Барбарисов с женой и ребёнком.
Около двух часов ночи Барбарисову, возвратившемуся из командировки, потребовалось позвонить по телефону. Осторожно постучав в кабинет Златогорского и не получив ответа, Барбарисов прошёл к себе. От жены он узнал, что Златогорокий вернулся ещё вечером. Барбарисову показалось странным, что инженер не откликнулся на его стук: Златогорский обычно работал допоздна.
Обеспокоенный, инструктор снова вышел в коридор, постоял у каждой комнаты соседей и, опять ничего не услышав, подошёл к кабинету. Заглянув в скважину замка, он увидел в темноте чуть светловатый экран окна и на его фоне – силуэт инженера… висевшего в петле.
Кабинет был заперт изнутри, и ключ оставлен в замке. Это и дало инструктору возможность обнаружить случившееся: вставленный ключ мешал заслонке скважины опуститься, и через её щель комната просматривалась.
В первый момент Барбарисов начал дергать за ручку, но массивная дверь не поддалась его усилиям. Сообразив, что спасти соседа уже нельзя, Барбарисов побежал к ближайшему телефону и рассказал о несчастье коменданту города. Тот немедленно сообщил прокурору.
Первым делом Сидоренко уяснил себе планировку квартиры. Просторная передняя продолжалась коридором, который разделял квартиру на две половины. Слева в прихожую выходили три двери: кухни, ванной, уборной, а в конце коридора ещё одна – она вела в комнаты Барбарисова. Справа была дверь кабинета, а в коридоре – две застеклённые двери, ведущие в остальные комнаты семьи Златогорских. Эти комнаты были смежными, каждая имела отдельный выход в коридор и ещё соединялись внутренней дверью. Лишь один кабинет был изолирован.
Жена учёного находилась в отъезде.
Осмотр прихожей не дал результатов: офицеры, Барбарисов и солдаты оставили столько следов, что разбираться в них было бессмысленно. На стенах же и дверях обнаружить ничего не удалось.
Помощник военного коменданта города и дежурный по штабу округа уехали. Согласовав с Сидоренко некоторые вопросы, вслед за ними уехал и полковник Белый.
Следователь остался с Зотовым, врачом и солдатами.
– Давайте открывать, – предложил врач.
– Да вот я и думаю, – ответил Сидоренко, внимательно рассматривая замок и опасаясь нарушить возможные следы. – Будем долбить дверь и освобождать язык замка. Товарищ Зотов, дайте мой чемоданчик…
Но глубже пяти миллиметров долото не пошло: под тонким слоем дерева в двери оказался слой металла. «Ну и дверка! Как сейф», – подумал Сидоренко.
– Товарищ майор, может, через среднюю комнату проникнуть? – предложил Барбарисов. – Наш ключ подходит к их столовой, а из неё раньше тоже была дверь в кабинет – она заложена кирпичом, но всего в два слоя, по-моему.
