Таковы были их намерения. Ходили слухи, что за ОПЖГ стоит группа состоятельных филантропов, не желающих разглашать свои имена.
ОПЖГ начало покупать дома, оплачивая, как было пояснено, все, что было возможно оплатить. Плата в огромном большинстве случаев была совсем не та, которую думали получить владельцы. Но ОПЖГ сказало, что оно не может тратить деньги понапрасну, что все предприятие филантропическое и что сейчас невозможно платить по ценам, существовавшим до бедствия. Никого, добавило общество, не заставляют продавать свое имущество.
Газовая паника еще больше усилилась, когда акустические приборы для исследования подземных слоев земли указали на наличие разломов. Это подтвердило теорию, что газ выходит из какого-то кармана в земле, где он находился сотни, а может, и тысячи лет.
Очевидно, никому не приходило на ум, что разломы в земной коре могли и не иметь какого бы то ни было отношения к газу.
Тем не менее, ходили слухи, что хохочущие привидения появляются из трещин. Конечно же, этой бессмыслице никто не верил.
Возникло предположение, что люди никогда больше не смогут жить в этом районе. Естественно, что деятельность ОПЖГ, выкупающей у людей недвижимость, казалась всем весьма благородной.
Как сказал подполковник Эндрю Блоджет Мейфейер по прозвищу «Монах», человеческая натура действительно великая вещь. Благородная и великая.
— Что же в ней великого? — переспросил Хэм.
— Ты, разодетый стряпчий, обрати внимание хотя бы на ОПЖГ. Посмотрите, как бескорыстно они помогают бедным жертвам газа. Это просто замечательно!
Монах и Хэм уже пришли в себя после воздействия усыпляющего газа. И Майами Дэвис тоже. Все трое сейчас находились в штаб-квартире Дока Сэвиджа, в большой библиотеке. Сам Док Сэвидж был в приемной, разговаривая с какими-то полицейскими.
Когда полицейские ушли, Док Сэвидж присоединился к ним и с удовлетворением заметил: — Полиция согласна скрыть от газетчиков, что мы имеем отношение к перестрелке на крыше небоскреба.
Невзрачный Монах нахмурился: — Как я понимаю, Док, все по-прежнему должны думать, что вы мертвы. Не так ли?
— Да, — согласился Док. — Я хочу использовать принцип бизона.
— Что это за принцип?
— Никто больше не охотится на бизонов. А почему?
— Почему?
— Потому что каждый знает: бизонов уже нет.
— О! Я понимаю!
— Впервые после дела в квартире на крыше небоскреба у нас есть время, чтобы поговорить. Что вы узнали, когда были в плену?
— Что мы могли разузнать? Мы просто лежали связанные, — фыркнул Монах.
Хэм кивнул.
— И ничего не подслушали?
— Сколько они продержали нас? — в свою очередь спросил Монах.
— Около трех дней.
— М-да, — покачал головой Монах. — Никогда у меня не было более скудного информационного пайка.
— Что вы думаете по поводу этой странной истории?
— Я в полнейшей растерянности, — развел руками химик.
— Не люблю соглашаться с волосатыми обезьянами, — Хэм ткнул пальцем в Монаха, — но он прав. Мы не выяснили причину.
— Вы даже не знаете, кто их главарь?
Монах почесал в затылке.
— Кажется, парень по имени Вильям Генри Харт. Да ты и сам должен знать это. Ты нашел нас в его фешенебельной квартире на крыше небоскреба.
— Харт — изобретатель, — проинформировал Хэм. — У него есть фабрика, выпускающая дымоулавливающие фильтры.
— Как вы это узнали? — спросил Док.
— Мы слышали разговор тех типов, что захватили нас в плен, — объяснил Монах. — Я предполагаю, они были уверены, что мы никому уже не сможем рассказать о том, что услышали.
— Не понимаю, — хмыкнул Хэм, — почему они оставили нас в живых?
Монах взглянул на Бронзового человека.
— Док, ты можешь объяснить, почему они нас не укокошили?
Док чуть помедлил с ответом.
— Возможно, потому, что хотели, чтобы кто-нибудь подслушал, что они будут говорить.
— Не понял.
— Что ты имеешь в виду, Док? — рявкнул Хэм.
— Давайте оставим эту тему до поры до времени.
Док поднялся, пошел в лабораторию и вернулся с двумя зверюшками поросенком Хабеасом и пользующейся плохой репутацией обезьянкой Химией. Монах и Хэм с восторгом приветствовали своих любимцев.
— Мисс Дэвис, — обратился к девушке Док, — если не ошибаюсь, вы говорили, что, вероятно, сможете помочь нам?
Майами Дэвис молчала. Она сидела в большом кресле — быстрая, энергичная девушка, с копной волос медного цвета. Во взгляде ее было что-то загнанное, дыхание прерывистым. Казалось, что она вот-вот захохочет. Так давали себя знать остаточные последствия слабого отравления, которое она получила на товарном складе.
Док Сэвидж подошел к ней, — Как вы себя чувствуете?
— Не очень хорошо, — призналась девушка.
— Что вы имели в виду, заявив, что, возможно, сможете помочь нам? — повторил свой вопрос Док, Девушка закусила губу.
— Я не хочу ничего говорить, — наконец с трудом выдавила из себя Майами Дэвис, — потому что я… я люблю его.
— Так вот почему вы сбежали с товарного склада той ночью!
Она кивнула, — Вы решили, что он был на складе, да?
— Да, — Майами Дэвис кивнула снова. — Он тоже был там. Это были мои часы. Я отдала их ему в починку, а он потерял их там, на товарном складе.
— Как я понимаю, вы говорите о Харте? — уточнил Монах.
Девушка поморщилась, закусила губы и опустила глаза.
— Да, — прошептала она.
— Харт стоит за всеми этими событиями, — безапелляционно заявил Монах.
Док Сэвидж не высказал своего мнения по этому поводу. Майами Дэвис долго молчала; затем согнулась в кресле и, зарыдав, уткнулась лицом в ладони.
— Вам известны какие-нибудь детали этого таинственного дела? — спросил ее Док.
Девушка несколько раз всхлипнула, прежде чем ответила: — Нет. Я не знаю ничего ни о каких привидениях.
Док Сэвидж Не проявил никакого желания расспрашивать ее далее. Он встал, вышел в приемную и начал набирать комбинацию цифр на огромном сейфе, оставив Монаха и Хэма с девушкой в библиотеке.
Монах и Хэм попытались начать разговор с Майами Дэвис. Они хотели узнать ее мнение о Вильяме Генри Харте. В ответ она только всхлипывала. В конце концов Монах и Хэм в растерянности сбежали в приемную, куда ушел Док.
Бронзовый человек стоял перед огромным сейфом, перебирая государственные облигации и ценные бумаги.
— Хэм, — обратился он к помощнику, положив бумаги на инкрустированный стол. — Взгляни-ка сюда.
Хэм, который снова был щегольски одет, подошел и посмотрел бумаги.
