А по приезде на место и после снятия попон, Тарасюк махнул слоников на два «ровера» и полугусеничный бронетранспортер. Так что операцию мы закончили с комфортом.
В одном буржуазном порту, этак 6 июля 197* года, группа Советских «торговых» матрозен отмечала день варенья боцмана, известного так же в определенных кругах, как Старшина Тарасюк. В этом же кабаке за соседним столиком сидели Американские матрозен, бывшие для разнообразия Морпехами. Наши, после нескольких бутылей вискаря грянули любимую песню боцмана — «Хазбулат удалой, где-ж ты бросил коня…». Морпехи услышав мотив встали по стойке смирно, положив правые руки на грудь. Мы придя в восторг от такого уважения к Русской культуре послали им две бутылки Скоча, одномоментно и встречно, от них тоже пришла бутылка. Естественно пришлось сдвинуть столы. Я произнес прочувствованный тост, про то что рад как хорошо простые Американские Энсины знают и уважают Русскую культуру и фольклор. На что Энсины возмущенно заявили, что это они в восторге, от знания польскими матрозен Американских реалий и уважения их к САСШ и их традициям. Мы были сильно удивлены. Ну ладно, что Американцы приняли нас за Поляков, не привыкать, все-таки дикий они народ. Но какое такое у нас уважение к ихним традициям?
Как немедленно выяснилось, сегодня был Главный Американский праздник — «День независимости», но это было еще не все… Гимн США имел ту же мелодию, что и Русская народная песня — «Хазбулат».
Дурят нашего брата!
А Тарасюка после этого, почти пол года все кому не лень, звали Абрам Линкольн.
ПРИМЕНЕНИЕ ПРОЛЕТАРСКОЙ СМЕКАЛКИ, ПРОТИВ ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ КАНОНЕРОК
(Фантазия на тему Африканских снов XIV)
Когда три тысячи лет тому назад, некий пельтаст сказал своему командиру, что не плохо бы украсть из палатки вождя персов священную чашу и внести тем в умы врагов смятение, то его же послали на задание и его же и казнили, за то что потеря священной чаши, не произвела на персов никакого впечатления. С тех пор бродит по всем армиям Мира пословица гласящая следующее — «Никогда не проявляй инициативу, ибо тебя же заставят выполнять и тебя же накажут, за то что плохо выполнил».
Старшина Тарасюк получил для ведения переговоров, следующие дипломатические аксессуары: Ящик патронов, пять калашей, ящик сгущенки и мешок сахара. Нам были нужны проводники, знающие брод и гарантии местного вождя, на свободные проезд через земли соседей. Старшина решил все вопросы не выходя из утвержденной сметы, но когда мы тронулись в путь, к колонне присоединился тяжело груженый грузовик DAF. В ответ на вопросительный взгляд Барона, Тарасюк пробормотал что мол, яке чого на дорогу й трохи провVанту. Зная своего Старшину, командир не стал углубляться в данную тему и приказал продолжать движение.
Место под названием Пангани, было гиблое и не комфортное. Тушенка закипала в банках, вода в радиаторах и даже пиво в единственном работающем в порту баре, было теплым. Так как без электричества холодильник не работал, а без белых инженеров бежавших от революционных масс, электричества быть просто не могло. Мы доставили груз, сдали под расписку главному советнику местного Революционного командования, майору Пенусу (которого Аким сразу же переиначил в команданте Ху) и готовились отбыть в очередное известное, но не поименованное место. Нам правда навязали еще группу соотечественников ряда строительных специальностей, которых надо было сопроводить до аэродрома, где их ждал трудяга Ан-12, но это были уже частности. Но…
У тыловых чиновников, не зависимо от цвета кожи и политического строя, обострено чувство приближения фронта. И скопление на окраинах перегруженных машин всех возможных в этих местах марок, и опустевшие присутствия в порту и центре временной революционной столицы, говорили о близости той самой жареной домашней птицы, лишь опосредствованно имеющей отношение к несению яиц, но охотно наносящей удары клювом в не самые приличные места. Тыловые крысы бежали, сухопутная линия фронта была в нескольких сотнях километров, значит опасность должна была придти с моря. Та оно и было. Команданте Ху, заикаясь и по Вологодски окая, сообщил что буквально в нескольких десятках миль, проходят учения флота Белого орлана и под его эгидой возможна высадка десанта бежавших войск прошлого режима, а сил кот наплакал и береговая оборона равна нулю, ну а подкрепления с тяжелым вооружением будут не раньше чем через неделю. И тут нашелся самый умный. Сегодня это был Сокол, помешанный на военно-морской истории. Он и предложил, устроить на доминирующем над портом мысе, выдающемся в океан и являющейся идеальным местом для высадки десанта, фальшивые береговые батареи, как бы для устрашения противника. Команданте Ху восхитился гениальностью Сокола и тут же стал ныть, что у него совсем нет людей и помочь ему можем только мы и он даже придаст к нам группу секретных мареманов, каплейта Мазовецкого. Короче, не успел Барон его послать, а мы завершить сборы в дорогу, как пришла радиограмма о нашем временном придании Главному Военному Советнику Майору Пенусу.
К началу совещания подошли мареманы Мазовецкого. Они сияли как известное место у коня Медного всадника в ночь выпуска Дзержинки и что то бурно обсуждали, а когда уже в помещении штаба самый молодой из них, покрутив головой выдал фразу:
— «Ну прямо новый Рюгген», то каплейт так на него взглянул, что молодой лейтенант аж побледнел.
Каплейт Мазовецкий оказался своим парнем, он в унисон с Бароном послал Пенуса в штаб к местным, со сквозь фальшивым списком нужного оборудования (чтоб не путался под ногами), а сам вместе с Бароном, довольным как удав Тарасюком и абсолютно затравленным Соколом, занялся разработкой диспозиции. Нужен был строевой лес, трубы, краска и маскировочные сети. Тарасюк, в ответ на вопросительный взгляд командира откашлялся и доложил, что под охраной отдельного отряда племенной милиции, аж у далекому куточку порту стоит пароход типа Либерти, с мертвой машиной но загруженный имуществом каких-то мелких нефтяников и строй материалов и труб, там як галушок на святi.
Так что если Тарасюку дадуть для обмVну вантажVвка з ящиками, який коштуэ в комендатури, то через три години все буде готове. А если брать силой, то только к утру, тому що працювати буде можна тiльки вночi, коли чорненькi мiлiцiонери сплять. Каплейт подозрительно посмотрел на Тарасюка и недоверчиво на Барона, но командир улыбнувшись кивнул и моряк успокоился. Так что перед вернувшимся из штаба команданте Ху, поставили рд первостепенных задач — изъять из комендатуры вышепоименованный грузовик для обмiну, забрать оттуда же минометную батарею, изыскать пару бульдозеров и экскаватор и перегнать их на мыс, выделить достаточное количество маскировочной сетки, найти буксир способный транспортировать Либерти к мысу и эвакуировать все что шевелится в радиусе трех километров от мыса. Кроме рыбы, не удержавшись добавил Аким.
