бы доехала?»– строго спросил он. Я объяснила ситуацию, ожидая от него решения проблемы, а вовсе не претензий. Поэтому его неожиданный вывод, что я и не думала выезжать сегодня из Хьюстона, а вместо этого сижу себе у Глории и рассказываю фантастические истории о поломке машины, застал меня врасплох и очень обидел. Кровь бросилась в лицо, я пыталась восстановить дыхание, сбившееся от неожиданного шока, и не знала, какие подобрать слова, чтобы оправдаться. Но это и не понадобилось, Виктор рассерженно бросил трубку. Однако, через пять минут заново перезвонил, его посетила идея, как меня проверить. Он попросил продиктовать номер телефона хозяина мастерской, чтобы еще раз перезвонить, уже непосредственно на этот номер, одновременно подтвердив код местности.
Готовая горько заплакать, я продиктовала номер с таблички на дверях. Португалец добавил дегтя в мою бочку, заявив, что он примет только наличные в размере 250 долларов за ремонт, а если у меня банковская карта, это мои проблемы, где найти банкомат и как до него добраться. К тому же он открыто насмехался надо мной: "Как это ты себя так уже зарекомендовала, что твой парень совсем не верит тебе?" Когда ему перезванивал Виктор, я уже заливалась слезами и не могла внятно разговаривать. Виктор, прояснив, наконец, ситуацию, и убедившись в моей невиновности, предпринял свойственные ему героические шаги: отпросился с работы и через 5 часов приехал на место происшествия. Посмотрел на поломку (свеча полетела), проследил за заменой деталей и заплатил наличными. Я не скучала те пять часов, пока ждала его – мне было, над чем подумать всё это время, и подвиги Виктора меня больше не радовали.
В этой ситуации было бы логично вернуться обратно в Хьюстон, до которого было всего сорок миль, чем проехать еще 170 миль до Батон-Руж, но у Виктора было другое мнение. В результате по дороге в Луизиану моя машина ломалась еще дважды, правда, оба раза недалеко от больших городов. Виктор дважды тащил ее в автосервис на тросе, покупка запчастей и ликвидация поломок отняли у нас массу времени, домой в Батон-Руж мы приехали за полночь и еле доползли до кровати. Утром, когда Виктор ушел на работу, я занялась приготовлением вкусного ужина в честь нашего примирения. "Мы поговорим начистоту, я объясню ему, что такого отношения не заслуживаю, и что ему надо научиться доверять мне," – убеждала я себя, в душе уже сомневаясь, что взрослого человека можно переделать.
Виктор начал совместный вечер с новых претензий: "Ты хотя бы понимаешь, сколько денег мне пришлось потратить, чтобы вызволить тебя из этой неприятности? Ведь банкноты с неба не сыплются, я их зарабатываю тяжелым трудом!" Тут я уже не выдержала и взорвалась. Объяснила ему по пунктам, что если бы не его упрямое нежелание подождать Глорию, все вышло бы совсем иначе. Ее дети никогда бы не оставили ее ни на трассе, ни в поселке, ни в автосервисе. Кто-нибудь из них примчался бы, и все проблемы были бы решены, быстро и за их счёт. Так они поступали всегда, и, находясь в машине с Глорией, я чувствовала себя застрахованной от всех неприятностей.
Произнеся свою речь, я снова разразилась слезами. Виктор вроде как устыдился , извинился, попытался приласкать меня, и вечер закончился-таки мирно. Однако, червячок сомнения снова подпитался этим происшествием, я стала неотвязно думать: "Неужто скандалы, претензии и слёзы станут постоянными спутниками нашей совместной жизни?"
Через неделю, после новый череды диагностики двигателя и ремонтов, я поехала в Хьюстон, а Виктор обещался быть к выходным. Выехала рано, без приключений проехала длинный мост, но после Лафайета пошёл дождь, непроницаемой стеной. Водители останавливались на обочинах, включив аварийные сигналы, так как ехать было невозможно – вода заливала лобовое стекло до полного отсутствия видимости. Некоторые сворачивали к деревне, чтобы пересидеть ливень в кафе или баре, то же самое сделала и я, издалека увидев вывеску Макдональдса. Через пару часов небо прояснилось, я снова выдвинулась в путь, но на подъезде к Хьюстону немного заблудилась. Поплутав слегка, обнаружила себя недалеко от пляжа в районе поселка Ла-Порте, места с преимущественно латиноамериканским населением. "Отчего же и не искупаться, после недоступных-то водоемов Луизианы?" – рассудила я и свернула к пляжу.
Безлюдный в рабочий день, и поэтому чистый, пляж встретил меня мелким песочком и прозрачной водой. Искупавшись в свое удовольствие, я сразу засобиралась домой, уже понимая, что мне предстоит отчет по поводу «несанкционированного времяпрепровождения». Но, только усевшись в машину и взяв телефон, я увидела 12 не отвеченных вызовов, и, вдохнув поглубже, перезвонила. "Почему ещё не дома? Задержал тропический ливень? Почему так надолго задержал? Я смотрел отчёты метеослужбы, дождь лил всего час. Свернула на пляж? На какой?" – вопросы сыпались один за другим, с нарастающей истеричной интонацией, и после каждого из них устрашающий холод всё больше разливался в груди, не давая дышать. У меня было полное ощущение, что из меня по частям вынимают душу, и кровь высасывают по каплям.
Все слышали про энергетических вампиров, хотя и не все в них верят, но я на своей шкуре почувствовала в очередной раз, как же это ужасно, быть подотчетной такому человеку . "На пляже в Ла-Порте? На том, где нельзя протолкнуться от этих грязных латиносов? Решила лишний раз показаться полуголой горячим мексиканским парням?" – продолжил бушевать Виктор. То, что я живу с латиноамериканкой, и именно ее он приглашал в ресторан отмечать нашу помолвку, не послужило для него на этот раз аргументом. Обвинения сыпались одно за другим, и через 10 минут этой беседы я уже знала – никакой свадьбы у нас не будет. Я не смогу так жить изо дня в день, а если сделаю над собой неимоверное усилие, пытаясь дотянуть до Грин карты, то за три года превращусь или в клиента психиатрической клиники, или в дряхлою старуху, или в то и другое сразу. Если вообще за это время мой муженек от словесных оскорблений не перейдет к оскорблению действием, а проще говоря, к побоям.
Приехав домой к Глории, я немедленно купила билет в Москву. Виктор больше не звонил, но в субботу утром появился на пороге с букетом цветов и извинениями. Узнав, что назавтра я уезжаю, переменился в лице и попросил перенести дату вылета. Я придумала тысячу причин, почему мне так срочно нужно в Россию, а он сделал вид, что поверил. На следующий день, по дороге в аэропорт, Виктор плакал в машине, не стесняясь. Я же все свои слёзы выплакала ещё раньше, и теперь хотела только одного – быстрее взойти
