– Мисс Колфакс рассказала это Матильде Норман, а Тилли все передала мне.
– А вы застали Калхоуна и Веру Мартель вместе и потребовали объяснений?
– Мне следовало это сделать, – ответил Джилман. – Боюсь, что я поступил неправильно.
– Почему?
– Я хотел получше разобраться в том, что происходит. Поэтому я отправился на стоянку и стал искать машины с номерами штата Невада. Рядом с нашим офисным зданием стояла одна машина с таким номером, я ее открыл, нашел в бардачке связку ключей и визитки Веры Мартель с адресом в Лас-Вегасе.
– Продолжайте, – попросил Мейсон.
– У меня в багажнике лежал небольшой кусок глины. Как вы знаете, лепка – это мое второе хобби. Я отправился к своей машине, достал глину и сделал отпечатки ключей.
– Зачем? – не понял Мейсон.
– Не знаю. Я пытался выяснить все, что только возможно. Я запаниковал, подумав, что раскроется какой-то скандал, связанный с нашей семьей. Я подозревал, что с рождением Гламис что-то не так, что она, не исключено, является внебрачным ребенком... Но этого недостаточно. Должно было обязательно быть что-то еще, и я захотел выяснить, что именно.
– Так что вы решили снять дубликаты ключей Веры Мартель, раз вам представилась такая возможность, и обыскать ее контору?
Джилман колебался несколько секунд, а потом кивнул.
– Да, вы засунули шею в петлю, – заметил Мейсон. – И вчера вы отправились в Лас-Вегас именно за этим?
– Да.
– Что вы нашли?
– Кто-то меня опередил, – выпалил Джилман. – В ее конторе все было разворочено. По полу валялись бумаги. Все ящики открыты, документы перепутаны. Кто-то там здорово поработал.
– У вас хватило ума надеть перчатки? – спросил Мейсон.
Ответом адвокату послужило выражение отчаяния, появившееся на лице Джилмана.
– Значит, вы оставили отпечатки по всей конторе, – пришел к выводу Мейсон. – Классический случай предумышленного убийства первой степени. Могу себе представить ликование окружного прокурора Гамильтона Бергера лучшее дело в его жизни. Меня огорчает только одно: я склонен верить вам, по крайней мере, частично... Итак, что вы сделали вчера утром, закончив кружить по микрорайону в поисках Веры Мартель? Вы заявили, что обнаружили ее машину припаркованной в квартале от вашего дома. Что вы предприняли?
– Я отъехал к тому месту, где обычно сажусь на автобус, и припарковал машину на одной из боковых улочек.
– Это далеко от вашего дома?
– Примерно четыре квартала.
– Хорошо, вы оставили там машину. Что дальше?
– Я не представлял, что мне делать, мистер Мейсон. Я находился в полуобморочном состоянии. Я сел на автобус, на котором обычно езжу на работу, но так туда и не добрался. Я немного погулял по городу, а потом решил вернуться домой и потребовать объяснений у членов семьи. Я сел на автобус в обратном направлении и уже почти приехал, когда вспомнил, что у меня назначена встреча с вами, мистер Мейсон. Я решил, что мне лучше нанять вас и переложить проблему на ваши плечи. Я снова пересел в противоположную сторону и отправился к вам в контору. Вы не правы, утверждая, что я попросил Матильду Норман позвонить вам и представиться Верой Мартель, потому что хотел, чтобы вы думали, что Вера Мартель еще жива. Я боялся, что вы не сразу же возьметесь за мое дело и хотел вас немного подстегнуть. Я знал, что если вы решите, что Вера Мартель вас перехитрила, вы постараетесь ей как-то противостоять. Поэтому я разработал план вместе со своей секретаршей... Но как вы выяснили, кто звонил – выше моего понимания.
– У нас нет времени на мои объяснения, – перебил Мейсон. – Вопросы задаю я. Вы должны на них отвечать. Итак, в доме, кроме вас, находилось три человека – Мьюриель, ваша жена и Гламис. Раз Мьюриель уже встала и готовила завтрак, то, не исключено, что именно она выбегала из мастерской. Это интересное развитие событий.
– Фактически, в доме, кроме меня, находилось четыре человека, поправил Джилман.
– А кто четвертый?
– Молодой человек из северной части штата. Хартли Эллиотт. Довольно представительная личность, работает торговым агентом.
– Откуда он взялся? – поинтересовался Мейсон.
– Они уже какое-то время встречаются с Гламис. Он провожал ее домой в два или три часа ночи... Меня просто поражают молодые люди в наши дни.
– Продолжайте.
– Эллиотт припарковал машину и забыл выключить зажигание. Они какое-то время посидели с Гламис на крыльце. Когда он решил ехать домой, выяснилось, что у него сел аккумулятор, машина не заводилась. Гламис предложила ему переночевать у нас в одной из комнат для гостей.
– Сколько у вас таких комнат? – уточнил Мейсон.
– Две.
– Где они расположены?
– На верхнем этаже с северной стороны. Он занимал спальню прямо над столовой. Я слышал, как он там ходит, и это меня несколько смутило. Я только позднее узнал, что он у нас ночевал.
– Насколько позже?
– Вчера вечером, когда звонил Мьюриель из Лас-Вегаса. Я понимал, что Мьюриель очень волнуется, к тому же, ее одолевало любопытство... Мы немного поговорили по телефону и она мне сообщила про Хартли Эллиотта.
– Кто платил за звонок?
– Я попросил оператора перевести счет на мой домашний номер.
– Вы звонили из Лас-Вегаса?
– Да. Я сказал оператору, что мне нужна Мьюриель.
– Так что, если полиция вдруг решит, что им недостаточно улик, у них имеется еще и междугородный телефонный звонок в придачу.
– Мистер Мейсон, если потребуется, я возьму вину на себя, – заявил Джилман. – Мистер Мейсон, вы можете заключить какую-те сделку с окружным прокурором, я признаю себя виновным в непредумышленном лишении человека жизни, а потом, благодаря моей репутации и в связи с хорошим поведением, меня выпустят на свободу через год или два.
– Теперь послушайте меня, – обратился к нему Мейсон. – Я буду решать, что вы сможете сделать, а что не сможете. А пока даже не заикайтесь ни одной живой душе о том, что хотите признать себя виновным в чем бы то ни было. Закройте рот на замок. Говорите всем, что ваш адвокат запретил вам обсуждать дело с кем бы то ни было. То же самое относительно вашей семьи и корпорации.
– Хорошо.
– Мне необходимо точно знать одну вещь. Вы убили ее?
– Мистер Мейсон, клянусь вам, что нет.
– Но вы предполагали, что ее убили, и это дело рук одного членов из вашей семьи?
– Да.
– Мьюриель?
– Я не стану отвечать.
– Гламис?
– Я не позволю вам проводить перекрестный допрос.
– Ваша жена?
– Мистер Мейсон, я уже говорил вам, что не открою этого ни одной живой душе. Мои губы не произнесут имя того человека до дня моей смерти.
– Хартли Эллиотт?
