Гарри снисходительно фыркнул.
— Мерлина ради! — отмахнулся он. — Как будто они из другого источника не научатся, дома под прикрытием колдовства родителей! Я своими ушами слышал, что тетушка Беллатрикс научила Драко Малфоя окклуменции.
Гарри не рассчитывал удивить собравшихся, и потому сильно удивился сам, когда авроры, Люпин и миссис Уизли переполошившись, принялись вскакивать один за другим и едва не опрокинули стол.
— Что же ты не сказал! — возопила Хестия, заламывая руки.
Гарри вопросительно поглядел на Гермиону; ее ошарашенность постепенно сменялась зажатостью и, глядя на виноватое выражение лица подруги, Гарри припомнил, что рассказывал и ей, и Рону тот подслушанный разговор Драко и Снейпа, о котором сам вспомнил только сейчас.
— Ну конечно, мы его не раскололи, — мрачно проворчал Кингсли. — Кстати, он, должно быть, хорошо владеет этим искусством. Сказал бы ты, Гарри, это Уизенгамоту, нам бы разрешили сразу признавалиум.
— Как? Разве вы не применили? — возмутился Гарри. — Министр же на заседании сказал…
По тому, как вздохнула Хестия, ему в очередной раз стало ясно, что он многого не знает.
— Стандартное средство извлечения правды — это легалименция, — объяснила она. — Признавалиум применяют в тех случаях, когда доказано, что она по каким-то причинам не срабатывает.
— А сейчас что, нельзя? — обалдело спросил Рон.
— Поздно, его оправдали, — ответил Люпин. — Надо ждать, пока он снова не попадется, чтобы его можно было привлечь. И вообще, какой толк сейчас говорить об этом.
— Ну да, теперь скажут, что я это выдумал, — мрачно изрек Гарри. Он целиком вернулся в то концентрированное состояние после оглашения приговора Малфоя, когда он чувствовал себя беспомощным болваном. Впрочем, нет, сейчас он уже не мог так сильно на себя разозлиться, хотя бы, чтоб не огорчать миссис Уизли. Но от этого было не лучше.
— Насчет защиты. Неужели никак нельзя снять проклятье с этой должности? — преувеличенно возмутилась Гермиона.
— Чтоб его снять, надо знать, каким образом оно вообще налагалось, — усмехнулась Тонкс. — Поверь, и мы, и сам Дамблдор при жизни пытались в этом разобраться.
— В общем-то, да, — согласилась Гермиона. — Проклинают предмет, или уж напрямую живой объект. Я и сама ума не приложу, ну как можно проклясть должность?
— А что такое? — заинтересовался Рон.
— Ты разве не читал книги по истории магии? — поразилась Гермиона.
«Она неисправима», — подумал Гарри. И не то чтобы это ему в принципе не нравилось, нет, это было здорово, но слушать, как кто-то умничает, когда ему только что дали понять, какого он свалял дурака, было, в общем, неприятно.
— Нет, не читал. Кто ее читает, эту историю? Шучу, мама, я же сдал экзамен, — поспешно поправил себя Рон и, обвиняющее зыркнув исподлобья на Гермиону, довольно кисло попросил: — Ну, говори, что там.
— Там описываются сказки и суеверия, что якобы можно проклясть не предмет, а процесс, — ответила она, в свою очередь, не скрывая недовольства Роном. — Широко известна эта легенда, когда один парень отверг любовь ведьмы и женился на другой девушке, так ведьма за это наложила проклятье на их семейную жизнь. Во многих странах встречаются варианты, мне Виктор рассказывал… — она запнулась, а когда заговорила, к ней вернулась прежняя деловитость. — Но это исключено. Ни бизнес, ни любовь, ни дружба сами по себе проклятию не поддаются. Есть средства сделать отдельного человека, например, неудачливым на какое-то время, блоки ему поставить, но это все можно обнаружить и снять.
— С этой должностью основательно поработали, — мрачно кивнул Кингсли.
— Вы забываете, что я занимал эту должность, — скромно заметил Люпин, выбирая на столе, что бы еще себе взять. — И ничего особенного в тот год не чувствовал.
— Кстати, ты вообще дешево отделался по сравнению с другими, — с уважением произнесла Хестия, а Нимфадора с гордостью улыбнулась и сжала локоть Люпина.
И в этот раз тоже заговорили о свадьбе. Гарри не слушал; он устал от этих разговоров, тем более он был в числе тех, кому еще предстояло похлопотать. Он очнулся от своих мыслей, когда гости засобирались. Авроры выразили намерение аппарировать.
— Будет лучше, если мы не будем светиться вместе, — сказал Кингсли. — Не исключаю, что Отделу магических путей сообщения дан негласный приказ следить, кто откуда прибывает.
— Тогда и я тоже не полезу в камин, — решил Люпин.
Ребята вышли проводить их и молча смотрели, как Хестия, Кингсли, Люпин и Тонкс один за другим исчезают. Гарри это казалось настоящим волшебством: хлопок — и на месте, где только что стоял человек, никого.
— Как здорово, когда дома бывают гости, — мечтательно протянул Рон.
— Да, — сказал Гарри.
— Мне лучше уже оттого, что мы, несмотря ни на что, возвращаемся в школу, — улыбнулась ему Джинни.
Гарри попытался улыбнуться в ответ, но, похоже, у него это не очень получилось. На самом деле он предпочел бы отправиться за хоркруксами, пусть даже в никуда. Он не озвучил это потому, что заранее знал, как отнесутся к этому Гермиона, миссис Уизли, члены Ордена. И все же последние дни, после того, как он, пожелав спокойной ночи Рону, ложился в постель, юноша давал волю отчаянным мечтаниям.
Вот он держит в руках диадему Равенкло… или кружку Хуффльпуфф… отрубает голову Нагини. Каждый раз он с непроизвольным, необоримым содроганием вспоминал, что соприкосновение с хоркруксом наверняка заставит его почувствовать ужасные вещи. Гарри думал также и о том, что такие мысли перед сном могут сделать его мозг уязвимым для вторжения Волдеморта. И все же гриффиндорец так и не смог отказаться от подобного времяпровождения. Пусть это сложно было назвать развлечением, но Гарри казалось, это важно.
Кроме того, проводя почти все время с занятыми руками и свободной головой, он стал задумываться и еще кое о чем. То, что знала о профессоре Снейпе тетя Петуния, взволновало Гарри больше, чем он поначалу понял. Она, правда, не утверждала ничего определенного, но Гарри ничуть не сомневался в том, что Снейп на все способен. Однако парень всерьез начал мучиться, когда ему так и не удалось отмахнуться от вопроса: «Но если Снейп еще в молодости отравил маггловскую девушку, то как же Дамблдор этого не понял? Ведь в те годы Снейп вряд ли так уж хорошо умел прятать свои мысли». В любом случае, теперь Гарри считал его еще более опасным, чем до сих пор, и, дождавшись, когда миссис Уизли позовет Джинни убрать со стола, решился поделиться информацией с друзьями.
Реакция Гермионы вполне предсказуемо его разочаровала.
