необычным желтоватым светом. На самом клинке посередине его большими буквами было начертано имя ДажьБога. Керк поднял глаза на отца и наставников и, увидев их одобрительные взгляды, вложил меч в ножны.
– Керк и Эрих! – слово взял отец, и громко сказал. – Теперь вы можете отправляться в Сумрачный лес. Тропа, что ведет отсюда в лес, в скором времени разобьется на две, выберете каждый свою и следуйте своей судьбе. Помните, что вы должны вернуться к концу седьмого дня с древком для лука. И помните… вы должны быть храбрыми и смелыми. Да, прибудет с вами наш великий ДажьБог, сыны мои! Идите! – и он властно махнул рукой в сторону Сумрачного леса.
Первым в путь двинулся Эрих, потому как Тур в самый последний миг прибежал обнять старшего сына правителя и шепнул ему на ухо:
– Керк, счастливо тебе! И знай, у твоего меча есть имя – это знаменитый Меч Кладенец. Я подслушал разговор отца с Храбром. Это великий меч, и я очень рад, что он достался тебе! Я жду тебя! – Тур еще крепче прижался к старшему брату и поцеловал его в щеку.
– Я скоро вернусь, Тур! – ответил Керк, выпустив брата из объятий.
На прощание он посмотрел на отца, наставников Храбра и Дубыню и других воинов, наклонил голову в знак уважения, и, развернувшись, пошел следом за Эрихом, а вслед услышал напутственные слова наставников:
– Будь смелым и сильным, Керк! Удачи тебе!
Юноша оглянулся уже почти около самого леса, глянул на отца и Тура да приветливо помахал им рукой.
Впереди него петляла едва заметная тропка, это даже была не тропка, а какая-то узкая полосочка, по ней шел Эрих. Керк видел его спину перед собой и думал, что брат наверно расстроен, ведь такой прекрасный меч… меч самого прародителя восурского народа ДажьБога ему не достался, и почему-то ему стало и самому обидно за Эриха, так обидно, что он даже горестно вздохнул. Пройдя совсем немного, Керк увидел, как брат резко взял влево. Подойдя поближе сын правителя заметил, что в этом месте тропа делилась на две: на правую и левую. И так как Эрих выбрал левую, Керк тронулся вправо, но, в последний раз взглянув на удаляющегося брата, он вдруг окликнул его:
– Эрих! Брат! – тот не остановился, лишь мотнул плечом, вроде отгоняя назойливую муху, а Керк прокричал вслед ему. – Брат! Счастливого пути! Желаю тебе добыть древко!
Но, так и не дождавшись ответа от брата, пошел своим путем.
В начале пути лес казался самым обыкновенным. Здесь росло много различных деревьев: дуб, ясень, бук, липа, клен. С деревьев уже большей частью опали листья, а где не опали, держались желто-зеленые, желто-красные и багряные. Под ногами шуршала листва, еле слышно трещали опавшие веточки. Керк шел и думал о Туре и его последних словах про меч. И если младший брат прав, то в руках у него не просто Божественный меч, а меч – загадка и легенда. Люди говорят, что это меч сам выбирает хозяина и долгие годы, верно, служит ему, а когда хозяин умирает, то меч исчезает и невозможно, понять, куда он пропал и где находится. Поэтому и имя у него такое – Кладенец. И очень странно, что при приезде отца меч выпал из Синь-камня, вот значит где он хоронился долгие века… и интересно почему выпал, неужели, потому что выбрал для себя нового хозяина, его – Керка.
Тропка, по которой юноша шел, все время петляла, она то резко поворачивала вправо, то также стремительно изгибалась влево. И тогда сын правителя решил воспользоваться кинжалом, он достал его из ножен и, как учил отец, воткнув позади сапог, в покрытую листвой тропку, произнес заговор: «О, ты, великий кинжал ведуна Богомудра, отрежь все непрямые пути, все долгие пути, направь тропу именем Богини Мать Сыра Земля вглубь леса, внутрь леса, к самому почетному Старому Дубу. И слово мое крепко! И слово мое сильно!» И нежданно тропа вздрогнула, будто извивающаяся змейка, да резво взяла вправо и стала вроде как виднее, Керку даже показалось, что кто-то подмел ее, смахнув с земли нападавшую и побуревшую листву, значит, заговор уже действовал. Оглянувшись, он вырвал из тропы кинжал и поразился… прямо за его сапогами лежала еле заметная, вся в опавшей листве, тропинка. Да, несомненно, заговор получился, и обрадованный юноша прибавил шагу. Он шел быстро и легко так, как ходится только в отрочестве, не обремененной житейскими невзгодами и трудами.
Солнце уже высоко поднялось, когда сын правителя понял одну неприятную вещь. Тропинка после заговора совершенно «не выбирала» дороги, и хотя видно ее было хорошо, но она шла напрямки, и не огибала лужицы и родники, бьющие из-под земли, овраги и валежники, буреломы и болота.
Постепенно лес менялся, стали чаще появляться хвойные деревья, а также береза, ольха, осина и рябина. Кое-где встречались непроходимые буреломы, но попадались и чистые ельники. Керк большей частью шел по светлому бору, он знал, что эта часть леса находится под началом страшилы борового, оный весьма не любит не прошеных гостей и может задрать и зверя, и человека.
Вдруг позади себя он услышал страшный шум, и тотчас сердце прыгнуло в груди. Но Керк немедля взял себя в руки и порывисто повернулся. Не зря говорят: «Помяни нечистого, и он тут как тут». Позади сына правителя высилось гигантское чудовище, чем– то смахивающее на медведя. Это и был боровой. Мощная лохматая медвежья голова и такое же громадное тело, однако, вместо шерсти по телу духа росли хвойные иголки, вместо когтей – сучья деревьев, черные здоровущие глаза, перекошенный черный рот, показал два ряда острых звериных зубов. Керк на мгновение остолбенел, а потом резко повернулся и кинулся бежать, не разбирая дороги, вслед за ним двинулся и страшила боровой. И если сын правителя бежал легко и быстро, на ходу ломая лишь тонкие ветви, то боровой двигался с таким шумом и грохотом, что казалось, крушил, валил и опрокидывал по пути тонкие деревья и толстые ветки. Вскоре юноша увидел впереди небольшой овраг и решил его перепрыгнуть. Он не снижая быстроты бега приблизился к его краю и оттолкнувшись полетел вперед. Однако уже миновав широкую впадину Керк нежданно подскользнулся на другом, покатом его конце и кубарем слетел на дно оврага. Не долго думая, он вскочил на ноги и, вытащив меч из ножен, развернулся к боровому. Дух стоял на краю оврага и, посмеиваясь, смотрел на сына правителя, он внезапно широко раскрыл свою пасть и
