— Пустяки! — спокойно заметил Крылов. — В наше время есть масса средств выручить людей, попавших в подобную беду.
— Поток направляется в море по очень глухим местам. И самое главное — вся эта катастрофа вызвана с целью: ваши права не нарушены, но вы заключенный. И если землетрясения не будет (у тех, кто разрушил насыпь, на этот счет, быть может, есть еще сомнения), вам, в сущности, не на что будет и жаловаться. Стихия! — ответил директор.
Тем временем Гребнев через открытое окно осматривал город и порт в большую подзорную трубу.
— Там все совершенно спокойно. Торгуют магазины. Грузятся в порту суда. На бульваре играет детвора.
— Мы должны пробраться в город сами и сообщить результаты наших наблюдений помимо губернатора! — воскликнул Крылов.
— Совершенно правильный вывод, — кивнул головой директор. — Но как это сделать?
В комнате наступила тишина, нарушаемая только бульканьем и шорохом водяных струй. Шагая с трудом по колено в воде, Тилл подошел к радиоприемнику и включил его.
— Вот последняя связь с миром, оставшаяся для нас, — заметил директор.
Неожиданно ударил барабан, гнусаво запели дудочки.
— Африка, Марокко, — машинально сказал Тилл. Вдруг он всплеснул руками: — Боже! Ведь у нас есть связь с RCW! Для вещания отсюда до радиостанции на столбах тянутся провода. На втором этаже установлена вся аппаратура. Мы можем немедленно потребовать помощь. Никто тогда не посмеет делать вид, что ему неизвестно, в каком отчаянном положении мы находимся!
— Отлично, — сказал Крылов. — Но в первую очередь надо по радио предупредить население об опасности.
— Да, — твердо заявил директор. — Без этого, Тилл, я не допущу вас к микрофону.
— А мне теперь на все наплевать! Если хотите, я могу начать передачу с пары отборных проклятий по адресу губернатора! — воскликнул Тилл.
На втором этаже, в углу одной из лабораторий, помещалась установка для связи с RCW. Тилл бодрым шагом подошел к аппаратуре, снял телефонную трубку.
— Алло! Мик? Говорит Тилл. Будь добр, немедленно подготовь нашу линию для вещания. Хорошо… Спасибо. О чем буду болтать? Сейчас услышишь.
Тилл опустился на стул, уставившись на микрофон. Через несколько минут из репродуктора на стене раздался монотонный блеющий звук — позывные станции RCW. Тилл провел ладонями по лицу, как будто умываясь. Он совершенно отчетливо видел сейчас тёмно-голубой переплет своей книги «Путь к микрофону», пересеченный серебряной линией, упиравшейся в левом верхнем углу в микрофон на высокой тонкой подставке. Видел весь свой собственный путь, кончившийся тупиком в Мегре. Надо было встать, прижать по плотнее подбородок к груди и, стараясь быть спокойным, сказать то, что единственно нужно было сейчас, чтобы потом никто не говорил, что «счастливчик Тилл» умер, как трусливая собака. Но что, если удастся спастись? Вся карьера будет навсегда погублена немногими словами, которые он скажет вопреки воле Сорвинга.
В тишине позывные казалось, становились все настойчивее, все грознее.
— Что же вы сидите? — гневно сказал Крылов. — Разве вы не слышите позывных? Может быть, вы забыли, что нужно делать у микрофона? Вставайте, закончите ваш путь, как подобает человеку.
— Не могу… Не могу, — прошептал Тилл.
Тогда директор сейсмической станции, по привычке поправив свой пестрый галстук, вышел вперед. Несколько мгновений он молча разглядывал микрофон, словно увидел его в первый раз в жизни. Потом осторожно включил его, рассеянно следя за Тилл ом, скорчившимся на стуле, и начал говорить так уверенно, как будто только вчера закончил очередную передачу:
— Говорит сейсмическая станция «Мегра»…
И через пять минут на острове началась паника…
Доктор Конс сидел в пустой полутемной комнате инспекции по борьбе с наркотиками, работу которой в течение двух лет он тщетно пытался наладить. Сейчас здесь помещался пункт скорой помощи, и с пальмы у дверей свешивалось огромное белое полотнище с красным крестом. Пострадавших еще не было. В ожидании тяжелой работы помощники Конса, собравшись вокруг стола в маленьком внутреннем дворике инспекции, угощались из запасов кладовой, где хранились конфискованные снадобья.
Электростанция Мегры перестала работать после первого же сильного толчка, и свет в комнату, где находился Конс, лился только через щель у потолка. Улицы вокруг здания инспекции давно опустели, и жизнь города перенеслась в район берега. Все спешили сесть на пароходы, лодки — что угодно, лишь бы убраться подальше от острова.
Неумолкающий шум порта напоминал Консу отдаленный прибой, под грохот которого в детстве он так сладко засыпал в маленьком отцовском домике. Глубоко задумавшись, доктор не заметил, как вошел пожилой мужчина в разорванной одежде.
— Здравствуйте, доктор Конс! — сказал вошедший.
— Здравствуйте! — безразличным тоном ответил Конс.
В инспекцию, несмотря на землетрясение, еще заходили люди, заблудившиеся на скрещении дорог в реальный мир и в страну, созданную больным воображением пациентов доктора Конса. Бред и страшная явь путались в их мозгу, и Конс, по возможности, пытался вернуть их к действительности.
— Видимо, вы не узнаете меня. Я губернатор.
Конс в меру почтительно склонил голову: только двадцать минут назад перед ним в кресле сидел человек, по секрету сообщивший, что он Тамерлан.
— Садитесь, ваше превосходительство, — сказал Конс.
Но, приглядевшись к неизвестному, он убедился, что перед ним настоящий губернатор.
— Чорт возьми! — воскликнул Конс. — Я принял вас за одного из своих друзей. Им ничего не стоит сделаться великим ученым, героем, прославленным артистом, путешественником. Но что привело вас сюда?
— Моя машина, когда я ехал в порт, подверглась нападению каких-то оборванцев.
Конс критически оглядел костюм губернатора.
— Вы не очень охотно расстались с машиной. А я, кстати, видел ваш автомобиль, стоя на пороге инспекции. Там сидели женщины и дети. Это было удивительно. Очень много женщин и детей вместо одного губернатора. Такие вещи видишь только во сне или во время землетрясения. Я решил, что вы добровольно отдали машину для перевозки в порт женщин и детей, и очень удивился… Но чем я могу служить вам? Вы ранены?..
— Нет. Душевное потрясение, дорогой Конс. Люди, о которых я заботился всю жизнь, готовы были растоптать меня, как дохлую лягушку. Я, губернатор острова Мегры, не нужен больше никому! Солдаты и полиция разбежались первыми. В порту распоряжаются грузчики и рыбаки. Ценнейшие товары выброшены в море или на берег. В порту распоряжается какой-то старый дикарь Су-Тэн.
