class="p1">Эх, а любопытство-то как чешется! Но ведь я умная девочка, не буду ручонки шаловливые тянуть куда не надо, так ведь? Или буду? Не, боюсь я таких прикованных Прометеев. Кто знает – какой орел им печенку клюет по пятницам. Вдруг не сезон эти цепи дергать?
Тут в мою голову, которая жутко хотела спать, забрела одна простая мысль: а как я, собственно, сумела комнатку открыть? Если правильно помню писк Листоэля – они искали эту дверь давно, упорно и без толку. А тут я, красивая. Побродила по библиотеке, стенки простучала –причем, совершенно не собираясь ничего искать. Даже в мыслях не держала. Просто шла, просто нашла. Просто по пыльному стеклу провела пальчиком. Даже не укололась, не поцарапалась, кровушку не пролила.
Тут меня осенило. Дверь-то вот она. Прямо передо мной, и вовсе на окна не похожа. Обычная дверь из сплошного массива. Никаких тебе изысков, филенок и прочих прибамбасов. Просто плаха в метр шириной, в два с половиной высотой. И толщина не меньше семи сантиметров. И даже ручка имеется. Такая же деревянная, круглая, отполированная до блеска. И так удобно в ладонь ложится. Тянем-потянем… толкаем… снова тянем. А фигвам! Ни в какую!
-Замуровали, гады, - ворчу я, усаживаясь в позу "лотос" на паласе. И ради интереса принимаюсь этот палас рассматривать.
-Долго сидеть будешь? –интересуется Глас, который на какое-то время исчезал. Нет, я прямо-таки физически его отсутствие ощутила. Как-то тихо в мозгах стало. Никто не бегает, не шипит, не контролирует.
- И снова здравствуйте, - буркнула. –Кофе хочу. С молоком и сахаром. Четыре ложки, пожалуйста. И бутер с сыром. И с колбасой. И чтоб обязательно помидорка. И можно без хлеба.
-Нахалка, - беззлобно откликнулся Глас. Что-то зазвенело, брякнуло, и по комнате поплыл божественный кофейный аромат. –Сюда ползи.
Обернулась. Низкий столик – тоже целиком деревянный, но за счет изящной резьбы кажущийся на удивление легким и почти воздушным. На столике белоснежный кофейник с позолотой по волнистому краешку горлышка и по крышечке. Такие же кофейные чашечки, молочник и сахарница. И тарелочка с крошечными – на два укуса – бутербродами.
-А можно мне все богатство сюда?
Не хочется мне с паласа подниматься. Вот не хочется – и все тут. Будто я не в запечатанной комнате сижу, а на солнечной полянке в лесу расположилась. Даром, что за стенами сейчас должна ночь глубокая быть.
Столик перелетел ко мне.
-Поговорим? –спросил Глас, когда на тарелке остался одинокий кусочек помидора.
-Поговори, - согласилась я, раздумывая – может, подремать? Прямо тут, на коврике. Одеяло есть, а подушками я и дома не каждый день заморачивалась, ухитряясь засыпать чуть ли не на полене.
- Арина, ты меня слышишь?
-Слышу, слышу… ты говори, говори, а я спать…
И провалилась в самое странное сновидение, которое могло прибредиться уставшему разуму.
Снилась мне все та же лесная поляна, в которую внезапно превратился палас. Зеленая мягкая и прохладная трава, усеянная мелкими бледно-розовыми, сиреневыми, красными и синими цветочками, отдаленно напоминающими полевую гвоздику-часики.
Я сидела на травке, подставив лицо солнечным лучам, которые пробивались сквозь хвою задумчивых сосен. В воздухе пахло смолой, полевыми цветами и почему-то только что отбушевавшей грозой. Хотя ни единой дождинки я не видела ни на траве, ни на ветвях.
Я сидела, и наблюдала, как прямо в воздухе разворачивалось окно. Да, такое большое круглое окно, размером в человеческий рост. И уже это было непонятно. Откуда в лесу взялось окно? В нем было все, как полагается. Каркас, в котором была закреплена идеально круглая рама. В раме – переплет крестом. В переплете нечто, подозрительно похожее на стекло. Но все же это было не оно. Хотя бы потому что оно слегка дрожало, то уплотняясь, наливаясь синевой, то вдруг истончалось почти до невидимости. А сквозь него на меня смотрели глаза. Были эти глаза удивительно похожи на мои собственные. Довольно большие, темно-карие, с легкими золотистыми искорками. Ресницы, их окружающие, были угольно-черны.
Меня даже зависть взяла: зачем мужику такие ресницы? Да будь у меня такие – никогда бы тушь в руки не взяла.
То, что глаза принадлежат мужчине, я на уровне интуиции поняла.
Так мы друг на друга и глазели. Долго – по моим ощущениям. А может, и не долго. Пока где-то высоко-высоко в небе не послышался странный звук. Не то стон, не то скрежет, не то клекот громадной птицы.
Глаза в окне метнули взгляд вверх, потемнели почти до черноты и медленно растворились.
А я осталась. И вот ведь что еще: я прекрасно понимала, что сплю. Сплю, и в то же время реальность сна не отпускала.
-Выросла девочка, - прошелестело над головой. – Умненькая вроде, как считаешь?
-Посмотрим, - лязгнуло железо. – Ладно, пора ее с нашим подопечным познакомить. Интересно, сумеет она все сделать, как того требует условие?
-Проверим, -вновь зашелестел первый голос. – Книгу она уже нашла. Пусть открывает.
И снова тишина.
Тут вниз спланировала та самая книга, что была прикована к пеньку. Вместе с пеньком и цепями.
Спланировала и принялась медленно, с противным деревянным скрипом открываться. Еще и расти принялась. Встала вертикально, увеличилась до размеров дворцовой двери, и открылась. Пенек куда-то потерялся, цепи остались. Зацепились за воздух – держат дверную коробку. Чтоб не упала, наверное.
А из двери медленно вышел рыцарь, закованный в сверкающие латы. В одной руке меч, в другой корзинка с земляникой. Даже аромат земляники почудился.
Прется этот рыцарь по траве – железными своими сапогами звякает. Лицо забралом шлема прикрыто. Одни глаза и видно.
-Здравствуй, прекрасная дева! – пробубнил глухо, и попытался на колено припасть. Не смог. Не то крепления заржавели, не то еще какая беда приключилась.
-Здравствуй, - отвечаю, прикидывая – чем мне эта встреча грозит.
-Я собрал эту ягоду для тебя, моя леди, - продолжает эта груда металла. – Прими же дар мой скромный. От чистого сердца преподношу его, несравненная.
А я лесную землянику терпеть ненавижу, как говаривал дед Щукарь*. Полевую, которую у нас клубникой зовут, могу ведрами есть, и даже аллергия не нападает, а лесную не люблю.
-И оставь себе тот цветок шиповника, что сорвала ты в лесу Картерхоу этим утром.
Бред какой-то! Какие леса Картерхоу? Мы ж не в Шотландии! Стоп! Лес, шиповник, рыцарь.
-Не Тэм-Лином* ли величают тебя? –подозрительно спрашиваю.
