– Я ничего не стала им рассказывать. Я сделала все в точности так, как вы меня проинструктировали.
Мейсон внимательно посмотрел на нее, затем резко повернулся к Полу Дрейку:
– Прошу прощения, Пол, но мы вынуждены попросить тебя удалиться. Я не хочу сказать, что мы тебе не доверяем, но так уж установлено, что клиент, обсуждающий свои проблемы с адвокатом в присутствии третьего лица, теряет предусмотренное законом право считать такой разговор абсолютно конфиденциальным. На Деллу, разумеется, как на мою секретаршу, это положение не распространяется, а на тебя, к сожалению, да.
– Ну и чудесно, – сказал Дрейк. – Может быть, я смогу хоть немного перекусить. Мне уже до чертиков надоел кофе и сэндвичи с ветчиной, которые я глотал не жуя между телефонными звонками. Я спущусь вниз и поем как человек, сидя за столом.
Дрейк вышел из комнаты.
Мейсон повернулся к Этне и миссис Кемптон.
– Садитесь, – сказал он. – А теперь, миссис Кемптон, я хочу услышать от вас правду, чистую правду, и ничего, кроме правды.
– Но я рассказала вам правду.
Мейсон покачал головой.
– Мистер Мейсон, – воскликнула она с негодованием, – неужели вы думаете, что я могла солгать?
– Я знаю полицейских, – сказал Мейсон. – Я знаю методы их работы. В доме не было никого, кроме вас и убитого. Вы отказались рассказывать о том, что произошло, а теперь уверяете меня, что полиция вас отпустила.
– Но так оно и есть на самом деле. Они меня отпустили. Они даже послали ко мне на квартиру человека за моей одеждой.
– То есть как это? – спросил Мейсон.
– Ну, они сказали мне, что мою одежду необходимо отдать для тщательного лабораторного исследования, они всегда так делают в тех случаях, когда свидетель присутствовал при убийстве, и это обычная формальность. Они сказали, что, скорее всего, до завтрашнего дня я не смогу получить одежду обратно и что если мне не хочется ждать, то они могли бы послать в мою комнату сотрудницу и та принесла бы все, что мне нужно.
– И они так и сделали?
– Да.
– Вы дали им ключ от вашей квартиры?
– Он был в моем конверте – они ведь все отбирают и кладут в конверт.
– И вы подписали бумагу о том, что не возражаете, если они войдут в вашу квартиру?
– Ну да.
– И что было потом?
– Потом они привезли мою одежду. Они все были любезны до приторности. Они сказали, что сожалеют о моем вынужденном задержании, что теперь они установили, кто убил мистера Эддикса, и с меня сняты абсолютно все подозрения.
– Кто вам это сказал?
– Надзирательница.
– Что было после этого?
– Ну, – сказала она, – они спросили меня, что я собираюсь делать, и я ответила – позвонить вам.
– Когда это было?
– Сегодня рано утром.
– Продолжайте.
– Похоже, никто не знал, как вас разыскать до того, как вы придете в свой офис, но у них был домашний телефон мистера Этны. Я знала, что он уже должен был встать, и велела им позвонить ему.
– И он приехал и забрал вас? – спросил Мейсон.
– Совершенно верно.
Мейсон взглянул на Этну. Тот кивнул.
– Прямо из камеры? – спросил Мейсон.
– Ну, не совсем так, – уточнил Этна. – Я встретился с ней в гараже внизу.
– В гараже?
– Да.
– В каком гараже?
– В полицейском гараже, где у них...
– Там, куда они привезли нас прошлой ночью, – перебила его миссис Кемптон. – Вы же помните, там у них гаражная стоянка сразу за тем местом, где они нас высадили. В общем, мне не хотелось никого беспокоить, и я сказала полицейским, что просто спущусь вниз в гараж и подожду мистера Этну – чтобы он подъехал туда.
– И вы дожидались его там?
– Да, как раз на том месте, куда они привезли нас прошлой ночью – где мы вышли из машины.
Мейсон повернулся к Этне:
– Но вы ведь не могли туда проехать?
– Нет, конечно, я оставил машину снаружи и подошел к двери. Я махнул рукой, и миссис Кемптон выбежала. А что! Это имеет какое-либо значение?
– Да, именно это я и рассчитывал услышать.
– Я не улавливаю, – сказал Этна.
– Миссис Кемптон, – сказал Мейсон, – вы кое-что скрыли от нас.
– Что вы имеете в виду?
– Вы скрыли от нас нечто очень важное, некий факт, который...
Она прервала его, отрицательно покачав головой:
– Я рассказала вам абсолютно все, мистер Мейсон.
– И мистер Этна повез вас прямо сюда? – спросил Мейсон.
– Он сначала завез меня домой. Я забежала буквально на пять или десять минут, и мы поехали сюда.
– Она хотела задать вам несколько вопросов, – сказал Этна.
Миссис Кемптон кивнула:
– Мистер Мейсон, если человек умирает – что происходит с его банковским счетом... я имею в виду его неоплаченные чеки?
Мейсон пожал плечами:
– От чеков нет никакого проку после того, как человек умер. Его банковский счет замораживается. Как только банк получает извещение о смерти клиента, он прекращает оплату всех чеков.
– А если на чеке гарантийная подпись кассира банка?
– Подписанные кассиром чеки, – сказал Мейсон, – оплачивает банк. Банки не умирают.
– А если он... ну, я просто интересуюсь...
– Почему вы этим интересуетесь? – спросил Мейсон.
– Ну... просто в связи с теми способами, которыми мистер Эддикс делал бизнес. Вы ведь знаете, мистер Мейсон, он очень многие дела проворачивал, используя наличные. Занимаясь разными махинациями, он имел обыкновение платить наличными или банковскими чеками. Он обычно покупал чеки в разных банках, а затем делал на них передаточную надпись.
– И вас интересует, не стал ли банковский чек с его передаточной надписью недействительным, если он умер раньше, чем чек был оплачен?
– Верно.
– А почему?
– Ну, просто для того, чтобы составить об этом для себя четкое представление.
Мейсон сказал:
– Банковский чек должен быть оплачен, а вот теперь давайте рассказывайте, что там произошло на самом деле.
– Хорошо, – согласилась она. – Я расскажу вам правду, я расскажу вам всю правду, и вы тогда сможете посоветовать мне, что делать. Едва ли я осмелюсь рассказать об этом еще кому-нибудь, поскольку все выглядит таким...
– Что вы сказали газетчикам? – перебил ее Мейсон.
– Ничего.
– Они с вами беседовали?
– Нет. В полиции мне сказали, что отпустят меня рано утром и газетчики ничего об этом не будут знать. Они дали мне возможность прийти в себя.
Мейсон повернулся к Этне:
– Дело с каждой минутой принимает все более дурацкий оборот.
– Да, но, в конце концов, могут же и полицейские проявить тактичность, – сказал Этна.
– Конечно, могут, – согласился Мейсон, – но они ни за что не станут ради этого настраивать против себя всех газетчиков.
