Едва он сунул ключ в замок, дверь поддалась. Брюс расслышал голоса, надавил сильнее и проскользнул в квартиру; он не опасался, что на скрип двери или на шорох шагов обратят внимание. Орудовавшие в квартире наверняка на связи с двумя внизу, и те подали бы сигнал, обнаружив, что Сарджент или мисс Паоро вошли в подъезд. Брюс прикрыл за собой дверь, двинулся вперед, к большой комнате. В ней двое увлеченно переворачивали все вверх дном – обыск в разгаре.
Сарджент толкнул застекленную дверь и встал в проеме с револьвером в руке.
Один из агентов повернулся и сразу все понял, второй перехватил взгляд товарища, его кадык дернулся.
– К стене. – Сарджент знал, что агентам и в голову не придет воспользоваться оружием – его преимущество неоспоримо.
Запищала рация.
– Скажи, что все в порядке, – приказал он.
Агент покорно выполнил приказание. Брюс отобрал оружие.
– Теперь свяжи своего дружка.
Брюс внимательно смотрел, как агент пеленает веревкой напарника. Сарджент вынул из кармана наручники. Щелкнули замки.
Брюс ножом разрезал агентам сзади штаны, отвел на кухню и запер дверь снаружи на щеколду. Рация лежала на столе.
Сарджент присел. Он не любил часами копошиться в чужом барахле, предпочитая подумать. Нелсон – про—фессионал и не станет прятать кассету в белье в пятом или третьем выдвижном ящике шкафа, и еще Нелсон опасался за мисс Паоро и не хотел ее впутывать в свои дела. Значит, он мог позаботиться о ее непричастности даже в том случае, если кассету найдут.
Сарджент подошел к окну, распахнул створки, выглянул на улицу, свесившись почти до пояса: на подоконнике с внешней стороны тянулись три царапины. Сарджент запустил руку под подоконник с внешней стороны; пальцы быстро наткнулись на плоскую, надежно приклеенную к нему коробку. Брюс улыбнулся: по закону считалось, что, если тайник с наружной стороны окна, лицо, проживающее в квартире, не несет ответственности, что бы там ни обнаружили.
Брюс спрятал кассету, вошел в кухню:
– Ничего не нашли?
Агенты хмуро молчали, стыдливо придерживая расползавшиеся брюки.
– Значит, здесь и нет ничего. – Брюс направился к входной двери. Скорее всего, агенты, когда их освободят, станут утверждать, что Сарджент ушел ни с чем: не мог же он за пятнадцать минут раскопать то, что они не смогли найти за три часа.
Сарджент спускался вниз по лестнице. Ни запасных выходов, ни примыкающих к дому зданий; выйти на улицу можно только так же, как он вошел. Брюс вынул «магнум»: пришел его черед. Двое в машине перед подъездом наверняка обратят внимание на мужчину в надвинутой на лоб шляпе – маскарад два раза не проходит.
Сарджент резко толкнул дверь и выскочил, стреляя по машине. Водителя он уложил сразу, второй агент успел выстрелить, не задев Брюса, и тут же сполз вниз.
Трое прохожих на улице с ужасом посмотрели на Брюса; не пряча «магнум», он подошел к своей машине и поспешил убраться, петляя по одному ему знакомым переулкам – попробуй выследи.
Брюс заехал к известному ему человеку сделать копии.
Через двадцать минут Брюс получил еще две видеокассеты. Одну он отвез в камеру хранения на автовокзале, вторую упрятал за обшивку в салоне автомобиля.
До облюбованной им гостиницы Сарджент добрался к вечеру. Портье, востроглазый мышонок с зализанными волосами, проходил свидетелем по одному делу пять лет назад – преданно смотрел на Брюса: беднягу тогда подставили, и, если бы не Брюс, Джиму Багдаси пришлось бы вычесть из безмятежности существования за конторкой лет десять на отсидку. Сарджент так измотался, что не мог вымолвить ни слова. На мгновение он оперся о конторку, усталыми глазами спросил Багдаси: «Спокойно?» Джим провел ладонью параллельно полу – легко, будто поглаживая ребенка по голове: тишина. Сарджент удовлетворенно кивнул.
Брюс поднялся на свой этаж. В разные стороны уходили четыре коридора, в плане гостиница напоминала мальтийский крест, в ней таилось столько черных ходов, пожарных лестниц и переходов, сколько во всех других гостиницах города, вместе взятых, и все Сарджент знал, как собственную спальню.
В номере Брюс забрался на кровать, положил под руку револьвер. Входная дверь смотрела прямо на него. В коридоре тишина, и слышался каждый шорох, проникавший снаружи.
Сарджент вставил кассету в видеомагнитофон, нажал воспроизведение. На экране старенького телевизора – Нелсон. Глухой голос:
– «…Тем, кто найдет эту кассету. Я – Роберт Бердон Холдейн, он же Вулбор, он же Монк… он же Нелсон… – Далее Холдейн сообщал свой адрес, номера и серии водительского удостоверения и страховой карточки. —…Во имя моих пятерых детей (Сарджент представил себе лицо Лили, которая не сомневалась, что Холдейн одинок и сделал свой выбор) передайте эти записи в газеты, на телевидение, придайте огласке любым способом. Я участник операции по уничтожению самолета у берегов Ирландии и последующих авиационных катастроф. Неоценимую помощь в проведении операций оказал чиновник федерального авиационного управления Гордон Кэлвин. Его участие оказалось решающим с точки зрения эффективности и скрытности. Информированность Кэлвина, его высокий ранг позволяли обеспечить тщательное планирование всех этапов оперций, как чисто технических, так и пропагандистского прикрытия, а именно кампании в печати против производителя двигателей для «боингов» фирмы «Прэтт энд Уитни».
Четыре сгоревших в машине трупа, о чем писали многие газеты в стране, уничтоженные непосредственные исполнители. Однако Кэлвин был слишком ценен, чтобы до поры не сохранить ему жизнь. Операция предусматривала серию взрывов самолетов с целью возможного ужесточения конфликта между двумя странами «третьего мира». Высшей целью считалась война между ними для широкого сбыта вооружения обеим воюющим сторонам, их взаимного ослабления и последующего прямого военного вмешательства в их внутренние дела.
Поведение Гордона Кэлвина вызывало серьезные опасения. После получения неопровержимых доказательств его намерения разгласить суть операции заинтересованные лица решили освободиться от него.
Однако его смерть должна была выглядеть абсолютно естественной и с самого начала исключить возможность тщательного расследования. Было найдено подставное лицо – актер Эдвин Лэнд, организована операция по подготовке безупречного свидетеля самоубийства – офицера полиции Брюса Сарджента. В дальнейшем предполагалось оставить в живых как можно меньше осведомленных людей.
Настоящего Кэлвина уничтожили. Самоубийство. Пресса молчала. Сарджент оказался в тюрьме. Вскоре при загадочных обстоятельствах погиб Бейкер, он же Пейтер, он же Миск. Бейкер непосредственно контактировал с Сарджентом. После гибели Бейкера у меня появились серьезные опасения за свою жизнь. Подчеркиваю: я всегда был предан организации и считался безупречным агентом.
