Он начал волноваться, не случилось ли чего с роллой, запертым в багажнике. Он вспомнил, что тот стучался.
А что, если он задохнется? А что, если он хотел сказать что-то важное? Что, если у него была серьезная причина, из-за которой он стучал в багажнике?
Он бежал по сухому руслу, скользя по гальке, спотыкаясь о валуны. Москиты летели за ним густой тучей, он отмахивался от них, он так спешил, что не замечал их укусов.
Там, наверху, банда Меткалфа обирает деревья, подумал он, срывая миллионы долларов. Теперь их игра кончена, и они об этом знают. Им ничего не остается, как оборвать деревья и исчезнуть как можно быстрее.
Возможно, денежные деревья требуют непрерывного наблюдения ролл, для того чтобы производить деньги.
На машину он наткнулся внезапно, обошел ее в почти полной темноте и постучал в окно.
Внутри взвизгнула Мейбл.
— Все в порядке! — крикнул Дойл. — Это я. Я вернулся.
Она отперла дверь, и он вскарабкался в машину. Мейбл прижалась к нему, и он обнял ее.
— Прости, — сказал он. — Прости, что я задержался.
— Все в порядке, Чак? — спросила она.
— Да, — промычал он. — Можно сказать, что в порядке.
— Я так рада, — сказала она облегченно. — Хорошо, что все в порядке. А то ролла убежал.
— Убежал? Ради бога, Мейбл…
— Не злись, Чак. Он все стучал и стучал. И мне стало его жалко. Я, конечно, боялась, но мне было его в самом деле жалко. Так что я открыла багажник и выпустила его. И все было в порядке. Он оказался милейшим существом…
— Итак, он убежал, — сказал Дойл, все еще не до конца веря этому. — Но, может быть, он где-нибудь по соседству прячется в темноте…
— Нет, — вздохнула Мейбл. — Он побежал по оврагу, как собака, когда ее зовет хозяин. Было уже темно, но я бросилась вслед за ним. Я звала его, но понимала, что он убежал и мне его не догнать. Впрочем, это уже не играет никакой роли. Ролла тебе больше не нужен. Правда, мне жалко, что он убежал. Я бы с ним подружилась. Он так интересно говорил, куда интереснее, чем попугай. Я повязала ему ленточку на шею, желтую ленточку, и он стал такой миленький.
— Еще бы! — сказал Дойл.
Он думал о ролле, летящем в пространстве на только что выращенном корабле. Он направляется к далекому солнцу, увозя с собой, может быть, величайшие надежды человечества, а на шее у него желтая ленточка.
Перевел с английского Александр ГЕ.
Кира Сошинская
БЕДОЛАГА
Юмористический рассказ
Мы вышли к Хайлыру двадцатого числа. Для этого пришлось сделать большой крюк, но никто из нас даже не пикнул. В Хайлыре нас ждало оборудование, а кроме того, Седов должен был договориться с председателем местного колхоза о лошадях и рабочих, — мы будем закладывать шурфы на водоразделе.
Мы думали, приедем в Хайлыр, вымоемся в бане, а потом, чистые, пахнущие мылом и осиновыми вениками, усядемся на берегу ловить в озере тайменей или кого-нибудь помельче. И проходящие мимо жители Хайлыра (общим числом сорок человек) будут говорить нам: «Ну как ловится?», и мы будем отвечать: «Благодарствуем, однако». Такая у нас должна была наступить жизнь.
Уже на дальних подходах к Хайлыру мы заподозрили что-то неладное. Над широкой безлесной долиной подымались дымы. Мы еще не могли разглядеть за холмами источников этих дымов, но все это напоминало долину гейзеров на Камчатке.
— Или всесоюзный слет туристов, — сказал Ким.
— Или Клондайк в расцвете известности, — сказал Руслан, более начитанный, чем Ким.
Над нами пролетели гуськом три вертолета, снижаясь к долине. С заднего вертолета увидели нас и скинули красный вымпел. «Привет отважным девушкам-ужгородкам» — обнаружили мы в нем записку. После этого нас охватило подозрительное уныние.
— А это Хайлыр? — спросила я.
— Ошибиться трудно, — ответил Седов. — Двести четырнадцать километров до ближайшего поселка.
— Да что я, в Хайлыре не был, что ли? — обиделся Иван Никитич. — Сейчас перевалим у той лиственницы и увидим.
И мы увидели. Сам Хайлыр, пожалуй, не изменился. Те же два десятка домиков, то же Хайлырское озеро — длинное, серое. Те же высокие голые сопки за дальним берегом.
Но все остальное резко изменилось. На склоне долины, вдоль озера, а также продолжением единственной улицы Хайлыра толпились палатки и подобные же временные сооружения для жилья. На ровной площадке за сельпо стояли рядами вертолеты, и время от времени какой-нибудь из них начинал перебирать винтовыми лопастями, будто раздумывал, не улететь ли ему отсюда. Посадочная площадка была обнесена неровной стеной ящиков, мешков и загадочных предметов разного размера. По улице поселка не спеша ехало по временным рельсам сооружение, похожее на портальный кран. На вершине сооружения сидел человек с киноаппаратом и сверху снимал кипящую жизнь.
Честно говоря, меня больше всего поразила серая «Волга» с шашечками на боках и ярко горящим зеленым огоньком. «Волга» стояла перед сельсоветом, и местные собаки недоверчиво обнюхивали ее задний бампер. Я их понимала — в Хайлыр не ведет ни одной дороги, — а от реки двадцать три километра тропой через сопки.
На краю поселка строился небольшой оркестр. Оркестр сверкал трубами, и гулкие звуки настраивающихся инструментов долетали даже до нас.
— Все ясно, — сказал Руслан. — Снимается кино.
На склоне нас обогнали двигавшиеся размеренным полубегом девушки, покрытые здоровым бронзовым загаром. Девушки сказали нам хором:
— Физкультпривет!
Руслан сказал им вслед:
— Привет отважным девушкам-ужгородкам.
Девушки остановились, развернулись к нам фронтом и ответили:
— Спа-си-бо!
— Вот угадал, — удивился Иван Никитич. Мы пристроились в хвост девичьему отряду.
При виде колонны оркестр грянул «Сормовскую лирическую». Под ногами побрякивали консервные банки и взлетали орлятами обрывки местных и центральных газет.
Ведомые Иван Никитичем, мы пробрались задами к избе председателя. Последнее, что мы увидели, перед тем как нырнули в избу, были два вертолета, которые совместно волокли по небу непонятное сооружение из железной арматуры.
Мы не ожидали застать председателя, но застали его. Председатель был на вид мрачен и недружелюбен.
— Здравствуй, Савватий, — сказал Иван Никитич, снимая кепку с поломанным козырьком.
— А, — сказал председатель. — И ты тоже, Иван.
— Вот приехали, — сказал Иван Никитич. — Тебе из Ильинского звонили о нас?
— О всех звонили, — сказал председатель. — А я телефон сломал. Нарочно, Трубку оторвал и в озеро бросил. Кого привел-то?