— Что-о? — Брокар вскочил с места и выхватил из рук Энн газету. — Где, где ты прочитала? Где — я тебя спрашиваю? Да тут же о краже, дуреха! — кричал он, не давая Энн толком заглянуть в газету. — И не тут вовсе! Ну вот, так бы и говорила… Да, да, Крайтоны… Господи боже, Дэвид… Дорис… неподалеку от их поместья «Дорис»… Мистера Крайтона на́смерть, миссис Крайтон в бессознательном состоянии отправлена в больницу…
— Что с тобой? — участливо спросила Энн. — Ты даже побелел! Это твои знакомые, что ли?
— Надо же так случиться… — в смятении бормотал про себя Брокар. — Какой-то грузовик на шоссе… и все! Теперь уж и ехать не́ к чему… Как ни жаль их, а похоже, что судьба, и верно, ведет меня за руку…
Брокар старался не думать о Крайтонах, он упорно отгонял от себя страшное видение: грязная, в выбоинах и дождевых лужах дорога, на ней безобразно раскинувшиеся, изувеченные тела так хорошо памятных ему людей. Почему-то особенно мучительна была для него мысль о миссис Крайтон, о ее ясных глазах, о ее хрупкой, нежной фигуре, о силе и чистоте ее духа. Да, да, именно такой запомнилась ему Дорис Крайтон, и так ужасно было представить ее себе под колесами грузовика, на грязной Дороге… Да и сам Крайтон, наивная душа, старый чудак, окрестивший его почему-то Брукером… Ну да ладно, все в божьих руках: у них своя судьба, у него, Брокара, своя! Видит бог, он не хотел этого, но раз уж так случилось…
— Что это с тобой, милый? — в тревоге приставала к нему Энн. — Я в который раз обращаюсь к тебе, а ты не слышишь!
— Что? Ах, это ты, Энн? Вот что: уходи-ка отсюда, пожалуйста, мне надо на некоторое время остаться одному!
— Ой, как мне не хочется!..
— Очень прошу тебя, Энн, оставь меня сейчас одного. Приходи завтра…
Вскоре по уходе Энн зазвонил телефон: это был Хеллс.
— Послушайте, Брокар, — спросил он взволнованным голосом, — вы читали о катастрофе под Лондоном?
— Читал.
— Скажите — вы же должны знать, — неужели это те самые… люди?
— Те самые, — холодно сказал Брокар. — А вы удивлены?
— Я поражен, Брокар! Надо же было, чтобы так случилось! И как раз сейчас, когда мы готовы были предложить этому человеку такие великодушные условия! Я уверен, он дал бы на них согласие! А теперь и договариваться-то не с кем… Хотя вы, кажется, упоминали, что у них есть сын?
— Да, упоминал.
— Что это вы разговариваете, как вареная рыба? Я вижу, это печальное известие поразило вас не меньше, чем меня… Что делать, что делать, Брокар!..
Положив трубку, Брокар понял вдруг, что с самого начала, едва только Энн сказала ему о гибели Крайтонов, он уже твердо знал, что тут сработал вовсе не случай. Ясно, что и затеянный Хеллсом несколько дней назад разговор о поездке в Лондон и сегодняшний звонок — все это лишь для отвода глаз.
1. ЧАРЛЬЗ УОТКИНС — БОРЕЦ ЗА ПРАВДУ
Через три дня после автомобильной аварии, в которой погиб Дэвид Крайтон, в Лондоне, на набережной Темзы, в обширном здании Нового Скотленд-Ярда, в Центральной уголовной полиции происходил следующий разговор между неким мистером Фаулером и его помощником:
— Как положение миссис Крайтон, Дик? Не пришла в себя?
— Нет, начальник.
— А что говорят врачи?
— Вряд ли придет в сознание. Смерть может наступить каждую минуту…
— Экая досада!
— Да, начальник.
— Итак, этот важнейший свидетель отпадает. Подведем же итоги, Дик. Ты знаешь, что во всяком деле я прежде всего люблю ясность.
— Знаю, начальник.
— Ну, так вот. Какую картину имеем мы на сегодняшний день? Шестнадцатого июня, в девять часов утра, мистер и миссис Крайтон отправляются в обычную свою каждодневную прогулку вдоль шоссе Лондон — Хартфорд, по пешеходной дорожке. Навстречу им на большом ходу мчится со стороны Лондона грузовая машина марки «додж», еще военной поры. Это бесспорно доказано анализом следов, оставленных машиной. Водитель… Ты следишь за ходом моей мысли, Дик?
— А как же, начальник, я весь внимание!
— Так вот, водитель, говорю я, будучи, возможно, в нетрезвом состоянии или потеряв по неизвестной причине управление, врезается зигзагом в пешеходную дорожку и подминает Крайтонов. Затем на ходу выправляет машину, спрыгивает с нее — на это также указывает след, Дик, — подходит к поверженным на землю Крайтонам, убеждается, что мистер Крайтон убит, а у миссис Крайтон раздроблены кости черепа…
— Да, да, — глубокомысленно подтверждает помощник. — Но зачем ему понадобилось это, начальник?
— Как зачем? — снисходительно улыбается начальник. — Он хотел установить, так сказать, меру своей вины. А установив ее, садится в машину и на третьей скорости удирает… Как видишь, Дик, перед нами банальное нарушение правил автомобильного движения, приведшее на этот раз, увы, к трагическому исходу для четы Крайтон. Задача: разыскать машину и посадить водителя на скамью подсудимых. Минимум десять лет тюрьмы. Точка… Уразумел, Дик?
— Уразумел, начальник. Я удивляюсь вашему всегдашнему умению рисовать картину преступления с такой отчетливостью, будто вы лично присутствовали при нем.
— Опыт, дорогой мой! Ничего более. Ну и некоторые способности, конечно. Иначе я не сидел бы в этом кабинете, Дик!..
— Вот именно, начальник… К сожалению, нам до сих пор не удалось установить номер машины и ее владельца. Правда, с момента преступления прошло только трое суток, и то неполных…
— Это очень большой срок, Дик. — Очень большой срок для того, чтобы установить номер и принадлежность машины и поймать за хвост этого обыкновеннейшего парня-водителя! В подобных делах ты не знал до сих пор ни одной осечки. Я гордился тобой, Дик. Два-три дня — и нарушитель у нас в руках! Что же ты делал, Дик, эти трое суток?
— Мы перебрали в Лондоне и во всех городах и городках графства все без исключения «доджи» военной поры…
— Ну, ну, и что же?
— Пока ничего, начальник. Никаких следов нарушителя. Могу с полной уверенностью сказать, что ни один из этих «доджей» в день шестнадцатого июня не был на шоссе Лондон — Хартфорд. Я бросил на поиски десятки лучших агентов, в том числе таких опытных «автомобильных» ищеек, как Джибсон и Тауэрс. Уж если эти…
— А почему ты не допускаешь, Дик, что нарушитель прикатил к нам на своем захудалом «додже» из западных графств, из южных портов или даже из самой Шотландии наконец? Вот она, узость мышления! И неужели же нарушитель не успел за трое суток убраться отсюда восвояси? Эх, Дик, Дик!
