Ему просто-напросто было рановато еще брать ученика. И сейчас для этого едва ли было удачное время и место. Когда кто-то готовит изысканное блюдо, со стороны остальных просто невежливо крутиться вокруг и просить дать попробовать. При этой мысли Лоуренс криво улыбнулся.
— Итак… в общем… три ящика — это много. Перевезти их можно только по воде, но если бы они отправились вниз по реке, мои уши бы непременно услышали. А может, те бумаги врут?
Голос Рагусы звучал как-то странно… похоже, выпитое спиртное наконец-то его поймало.
— Может… деньги, они как угорь в руке…
— Аа… это уж точно… Хе-хе… кстати, если говорить о странных вещах — помню, я слышал, семь лет ушло, чтобы в этом разобраться.
— Э?
Лоуренс уже дошел до точки… его сознание и тело стали отделяться друг от друга. Он знал, что прямо перед ним Рагуса, но в глазах было черно, а голос доносился как будто откуда-то издалека.
Роеф… горная река… Леско… и что-то про кости пса-дьявола?.. Что за глупости… Похоже, он уже покинул реальность и видит небыль. Какую-то безумную, сказочную небыль; и последняя услышанная им фраза — «вот что со мной было» — утянула его в когти черного демона, именуемого сном.
Он почувствовал сладкий запах, а еще — запах чего-то горелого… подгоревший медовый хлебец? Если так, лавочнику стоит взять себя в руки, а то над ним будут смеяться все кому не лень. Но постепенно становилось ясно, что это не сгоревшее что-то. Скорее, пахло костром… и зверем?
— Кхх…
Открыв глаза, он увидел лишь звездное небо. Красивая, почти полная луна лила свет на землю, плывя в небе, точно в пруду.
Похоже, кто-то укрыл его одеялом. Какая удача… не нужно съеживаться и сворачиваться калачиком от холода. Но откуда эта тяжесть во всем теле? Сколько же он вчера выпил?
Лоуренс попытался сесть — и понял наконец, что это за тяжесть. Он поднял голову… откинул одеяло… и обнаружил, что прямо на нем спит Хоро с измазанным в саже лицом.
— Вот как…
Похоже, она танцевала всю ночь напролет. Несколько прядей волос надо лбом были обожжены. Даже ее храпящее дыхание каким-то образом отдавало костром. Эта пригарь смешивалась с ее собственным сладким запахом и с ароматом от хвоста.
«Этот запах мне и приснился?» — подивился Лоуренс.
Хоро свалилась в сон, даже не надев балахона. Ее уши были отлично видны, но беличья шапочка лежала тут же, рядом — стало быть, она собиралась прикрыть уши. Ай, ну и ладно… раз ревностные церковники до сих пор не тычут в них копьями, значит, никто так и не заметил ее истинную природу. Лоуренс выдохнул, чтобы успокоиться, потом расслабил шею и опустил голову обратно.
Выпростав руку из-под одеяла, Лоуренс положил ее на голову Хоро. Уши тотчас резко дернулись, и храп прекратился. Внезапно все ее тело содрогнулось, точно она собралась чихнуть. Неуклюже зашевелились руки-ноги, потом лицо. Подбородок Хоро оперся о грудь Лоуренса. Глаза, поприветствовавшие наконец пробуждающийся мир, слезились.
— Ты тяжелая.
Хоро не ответила. Она откинула голову, и ее лицо исказилось — нарочито изображая громадный зевок. Но, судя по тому, что ее ногти тем временем царапали Лоуренса, она притворялась.
Наконец она повернулась к Лоуренсу и сказала:
— В чем проблема?
— Ты… тяжелая…
— Вообще-то я мало вешу, так что, похоже, на тебя что-то другое давит.
— Предполагается, что я должен сказать, что это груз твоих чувств?
— Тогда могло бы создаться впечатление, что я заставила тебя это сказать.
Хоро хихикнула и потерлась своим измазанным сажей лицом о грудь Лоуренса.
— Ах ты бесенок… никто не видел, надеюсь?
— Ты про того, в чьей комнате я уснула?
Глубоко в душе Лоуренс пожалел, что она не сказала «в чьей постели».
— Хмм… вряд ли. Мы все хорошо побесились ночью. Побесились бы еще лучше, если бы ты к нам присоединился.
— Могу себе представить. Но я не хотел обжигаться.
Лоуренс принялся играться с ее обгоревшими волосами. Хоро зажмурилась, словно от удовольствия. Часть ее волос, видимо, придется подстричь. Лоуренс собрался было сказать ей, что на этот раз она перегнула палку, но Хоро заговорила первой.
— Некоторые из тех девушек с севера… вообще-то они совсем недавно выступали в Ньоххире. Судя по их словам, там не сильно все поменялось с тех пор, как я там была.
Произнеся это, она уставилась на свои пальцы, потом снова потерлась лицом о грудь Лоуренса, словно балованная кошка. Возможно, она пыталась стереть с лица эмоции. Ясно было, что она изо всех сил пытается подавить эмоции, бушующие в ней подобно морским волнам.
— Какая же ты упрямая.
Услышав эти слова, Хоро свернулась калачиком, как маленький ребенок.
— Но мы не торопимся на север… мы еще не догнали Ив.
Уши Хоро почти прижимались к груди Лоуренса… он не сомневался, что она почувствует шутливый оттенок в его словах. Хоро протестующе царапнула его грудь и шумно выдохнула через нос.
— Ммхм.
— …Ты не могла бы подвинуться? Я хочу глотнуть воды…
Он выпил столько спиртного, что в горле до сих пор горело. И еще он хотел понять, сколько сейчас времени — еще глубокая ночь или уже почти рассвет?
Хоро не сдвинулась ни на йоту. Ее снова одолело игривое настроение.
Некоторые время спустя она все же уселась прямо. Все еще сидя на Лоуренсе, выгнула спину, словно собираясь завыть, и широко зевнула на луну. Зрелище было невероятно чувственное, но в то же время какое-то странно нереальное. Лоуренс глядел на нее, как в трансе.
После грандиозного зевка Хоро захлопнула рот. В глазах ее стояли слезы. Мягко улыбнувшись, она опустила взгляд на Лоуренса.
— Да, наверху быть лучше всего.
— Ну разумеется… так тебе есть на кого усесться.
Под полной луной ее волчьи уши, казалось, светились бледно-зеленым светом. Когда уши двигались, они словно рассеивали лунный свет.
— Я бы тоже попила воды… хмм… где мой балахон?
Лоуренс удержался от соблазна спросить «а что у тебя вокруг талии?» — просто расслабился и поднял глаза к небу.
Похоже, была середина ночи — примерно то время, когда монахи в монастырях просыпаются, чтобы вознести свои каждодневные молитвы. Но не все вокруг Лоренса с Хоро спали вповалку — несколько человек до сих пор сидели вокруг костра.
— Эйя-ли!
Один из мужчин заметил их и крикнул, подняв руку. Хоро улыбнулась и помахала рукой в ответ.
— Что это было?
— Старинное приветствие. Мне сказали, что в горах Роеф люди до сих пор так здороваются.
