— Какой вы молодец!..
— Ну, это только кажется… Все дело в технике… Батискаф «Ленинград» — действительно молодец!
Она хотела что-то возразить, как вдруг до наших ушей донесся сначала отдаленный, а после все более и более явственный гул. Одновременно из радиорепродукторов послышался тревожный голос капитана «Якутии»:
— Внимание, внимание! С востока надвигается волна высотой девять метров! Немедленно укрыться в каютах! Немедленно укрыться в каютах!
Гул нарастал с каждой секундой, и, схватив Майю за руку, я помчался к трапу.
— Стойте! — вдруг закричала она. — Девять метров — это же ерунда! Мы можем не увидеть самого начала!
Вцепившись руками в перила, мы остались на палубе. Через минуту море под нами загрохотало, как будто мы стояли на мосту и под нами пронесся могучий поезд. Корабль качнуло, он на мгновенье накренился набок, поднялся вверх, и из-под него вынырнула широкая, плавная волна.
— Это предвестник двигающейся силы! Следите за волной!
Вот она подошла к берегу, вот ударила о берег!
Мы не отрываясь смотрели на вершину «Тихого». Еще некоторое время синяя струйка дыма не менялась, а затем внезапно со свистом взвилась вверх, расширилась, из кратера полетели мелкие комья, послышался отдаленный треск, и вдруг в самое небо, почти до облаков, с оглушительным ревом взвился желтовато-белый столб.
— Какое чудо, смотрите! — воскликнула Майя.
Кто-то закричал «ура!», затем эти слова повторяло все больше и больше голосов, пока, наконец, на теплоходе не стали кричать так, что в этом крике потонули рев и клокотание величественного гейзера.
С запада дул сильный ветер, но его сила была недостаточна для того, чтобы хоть чуть-чуть изогнуть ослепительно белый паровой фонтан. Он, как мраморная колонна, вздымался вертикально вверх на несколько сотен метров и только там расплывался, переходил в огромное облако, которое быстро неслось в океан на восток.
— Смотрите, смотрите, вот еще один, и слева тоже!..
На наших глазах картина острова начала меняться, как в сказке. Снег на вершинах двух доселе безмолвных сопок вдруг зашевелился, вспучился, и из-под него с шипением начали во все стороны вырываться струи пара. Послышалось несколько глухих взрывов, в воздух вырвались облака черного шлака, затем ухнули пузыри желтого дыма, и, как бы проломив себе путь, в небо устремились один за другим еще два гейзера…
— Ух, Майка, красотища! — не выдержал я и крепко сжал девушку в своих объятиях. — Значит, все правильно!
— Ну и везет же вам, Виталий Александрович!
Это снова появился Бикфорд. Не отрываясь от аппарата, он снимал один кадр за другим.
Я посмотрел на него непонимающе. Он укоризненно взглянул на меня и на девушку.
— Эх, вы! Сегодня самый подходящий день.
Я застыл с открытым ртом. Так он нас и сфотографировал еще два раза…
. . . . . .
— Итак, начало положено. Хорошее начало, товарищи. Впереди — грандиозная работа. Мы пойдем по уже известному пути. Теперь и ваше слово, молодые исследователи, — обратился Григорьев к ребятам и девушкам, вооруженным рюкзаками и лыжами для первого исследовательского похода к вершинам оживших сопок…
Они двинулись гуськом по глубокому голубому снегу. На мгновенье группа исчезла в небольшой пади, а после снова появилась и начала медленно взбираться в гору, по направлению к шипящей колонне, упирающейся прямо в небо.
Я заметил, как из группы в сторону отошел один человек, остановился и помахал рукой.
Кто это был, я знал…
. . . . . .
…На горизонте золотыми звездочками блестели иллюминаторы уходящей «Якутии». На берегу вспыхнули первые костры и послышались первые песни. Океан неугомонно и сосредоточенно ворочался у скалистого берега, как бы стараясь лучше услышать звуки новой симфонии, создаваемой теми, кто шагал к счастью.
Леонид ПЛАТОВ
ПОСЛЕДНЯЯ СТОЯНКА «ЛЕТУЧЕГО ГОЛЛАНДЦА»
В новом романе Л. Платова «Секретный фарватер» — две книги.
Героем первой книги является Борис Шубин, командир звена, потом отряда торпедных катеров. События развертываются на Балтике в годы Великой Отечественной войны. Ставя мины во вражеских шхерах, Шубин впервые встречается там с немецкой подводной лодкой, которая носит прозвище «Летучий голландец» и, по-видимому, выполняет какие-то строго секретные, чрезвычайной важности поручения.
На протяжении всего последнего года войны Шубин пытается настигнуть таинственную и опасную подводную лодку. За несколько дней до Победы он погибает при штурме Пиллау, аванпорта Кенигсберга.
Героем второй книги является Шурка Ластиков, бывший юнга. Спустя шесть лет после окончания войны он отправляется служить на границу в качестве лейтенанта морской погранохраны.
Приведя эпизод, в котором рассказывается о первой встрече Ластикова с «Летучим голландцем», мы в этом номере начинаем печатать главы из второй книги романа «Секретный фарватер».[5] В ней Ластиков продолжает и завершает дело Шубина. Ему деятельно помогает в этом старый штурман, профессор Грибов, воспитавший в училище имени Фрунзе не одно поколение советских военных моряков.
Рис. П. ПАВЛИНОВА
1
Шурка считался воспитанником всего дивизиона гвардейских торпедных катеров, но прижился у Шубина, быть может, потому, что подобрали его именно шубинские матросы.
Да, его буквально подобрали на улице, как больного, голодного котенка. Была весна 1942 года, самая страшная из блокадных весен. Несколько матросов брели вверх по темной улице Чернышевского. Вдруг в перебегающем свете прожекторов они увидели впереди фигурку, крест-накрест перевязанную женским шерстяным платком. Но то была не девочка, то был мальчик лет двенадцати. Он стоял посреди улицы совершенно неподвижно, растопырив руки. Его внезапно поразила куриная слепота.
Выяснилось, что несколько часов назад он схоронил мать. Отец погиб давно, еще под Нарвой.
— Дома-то есть кто?
— Нету.
Две могучие матросские руки с обеих сторон подхватили Шурку, и его понесло по улице, словно бы попутным ветром. Он и опомниться не успел, как очутился в казарме на канале Грибоедова. Там размещались команды торпедных катеров.
Впоследствии в дивизионе с гордостью говорили: «Наш юнга и дня сиротой не был!» И впрямь, после смерти матери прошло всего несколько часов, а он уже находился у моряков.
