громким хохотом, как самый счастливый человек на земле.
— Ну что, остаешься? — спросил я, когда отсмеялся. — Подушку принести? Может, еды? Печенья? Молока?
— А у тебя есть печенье?!
— Все что захочешь, — пообещал я, после чего девчонка взвизгнула, подскочила на месте и со всех ног кинулась прочь из клетки, причем так шустро, что на этот раз мрон не успел ее остановить.
Домчавшись до стула, на котором я сидел, она нахально взобралась ко мне на колени и доверчиво заглянула в глаза.
— А печенье у тебя вку-у-усное?
Я спрятал усмешку.
— Самое лучшее. И молока сейчас свежего принесу.
От оглушительного вопля малявки я поморщился, после чего ссадил девчонку на пол, взял ее за руку и, кинув на ощетинившегося оборотня насмешливый взгляд, спокойно направился к выходу.
— Р-р-р! — прилетело мне вслед яростное.
О. Значит, мы наконец-то заговорили?
— Извини, я тебя не понимаю.
— Р-Р-Р-Р!
Хм. Мне показалось или это больше походит на предупреждение?
— Пока, собачка-а-а, — помахала ему ручкой Ли, а потом вырвалась, закрутилась на месте, напевая что-то себе под нос. Наконец снова расхохоталась, юркнула куда-то в сторону и в мгновение ока исчезла в темноте.
— Да уж… — хмыкнул я, прикидывая, где бы добыть обещанное печенье и молоко. Да и одежку надо бы какую-то поискать, а то у меня довольно холодно, а на малявке платьице совсем короткое, да и на ногах всего лишь сандалии, в которых в горах точно делать нечего.
К счастью, к тому времени, как я добрался до лаборатории и отыскал азартно ищущую сладости Ли, в пещере сработал еще один индивидуальный портал, и из него вывалился встревоженный Нардис.
— Вильгельм! Нужна твоя помощь! У Лу ребенка украли!
— Вот этого ребенка? — ткнул я пальцем в застывшую у стены малявку.
— А… э-э…
У Нардиса при виде живой и невредимой девчонки случился кратковременный ступор. Но потом он подметил торчащий у нее из кулачка артефакт, убедился, что соплячка жива и здорова, после чего метнулся через все помещение, сграбастал Ли на руки, достал из кармана переговорник и, пробормотав короткое: «Спасибо», под оглушительный девчоночий визг куда-то умчался.
«Ну и ладно, — подумал я, поднимая опрокинутый стеллаж, к которому с разных сторон подбежали костяные паучки. — Значит, за печеньем не пойду. Хотя нет — пойду. Если малявка такая же предприимчивая, как ее мать, значит, скоро опять пожалует в гости».
* * *
Я как в воду глядел. Не успело стемнеть, как в лаборатории снова раздался хлопок, а следом и оглушительный вопль:
— Вилли-и-и! Ты где?!
Я отложил расчеты, встал из-за стола и, выглянув в коридор, без всякого удивления обнаружил переминающуюся на холодном полу малявку. Причем на этот раз она была почти раздета — вместо платья на ушлой пигалице виднелась лишь искусно вышитая ночная рубашка, вместо косичек на голове красовался пышный колтун, а на ногах даже тапок не было, так что девчонка оказалась на камнях совсем босой.
— Ты чего кричишь? — поинтересовался я, даже не подумав зажечь свет.
Но мелкой это не мешало. Обернувшись на голос, она сначала испуганно присела, а потом щелкнула пальчиками, и над ее головой зажегся крохотный магический светлячок.
— Я вернулась покормить твою собачку, — заявила она, вытащив из-за спины увесистый мешок. — Собачкам нельзя быть голодными. Они от этого звереют.
— Это верно, — не стал отрицать я. — Но маленьких девочек к голодным собачкам не пускают. Разве тебя мама этому не учила?
Ли машинально потерла ладошкой попу.
— Учила. Но собачку все равно жалко, поэтому я снова стащила амулет и пришла.
— А мама на этот раз его куда от тебя спрятала? — полюбопытствовал я.
— Не знаю. Не видела.
— Но он все равно к тебе прилетел?
Ли гордо вздернула нос.
— Да. Я великая колдунья!
— Еще бы, — скептически хмыкнул я, оглядев помятую рубашку. Потом все-таки сходил за сапогами, заставил мелкую в них влезть. Потом накинул ей на плечи теплый халат, и вот в таком виде мы и отправились кормить «собачку».
Мрон, который, до этого полдня метался по клетке и злобно ревел, при нашем появлении замер. Сначала недоверчиво оглядел невредимую девчонку. Потом с подозрением взглянул на меня. И только после этого его ноздри дрогнули — он явно учуял запах еды, однако виду постарался не подать.
— Вот, это тебе. — С трудом дотащив свою ношу до решетки, Ли без малейшего труда протиснулась внутрь, а вот мешок, как следовало ожидать, застрял. — Я нашу кухню ограбила, но там еды еще много, так что никто не пострадал.
Я сдержал рвущийся наружу смешок при виде того, как малявка с пыхтением и сопением пыталась затащить в клетку толстопузый мешок. Но потом она все-таки догадалась пнуть его сапогом, внутри что-то хлюпнуло, чавкнуло, а Ли с воплем упала, когда ее ноша высвободилась и чувствительно хлестнула ее завязками по лицу.
— Фу… фу… — замахала она руками, даже не заметив, что мрон прямо на лету цапнул ее зубами за рубаху и аккуратно поставил на пол. Сапоги при этом, естественно, свалились, порванная клыками рубашка начала расползаться по швам. Однако Ли было не до этого, потому что оборотень в довершение всего ее старательно обнюхал и осторожно лизнул в нос.
Отмахнувшись от него, как от досадной помехи, она босиком кинулась к мешку и, развязав завязки, вывалила на пол целую кучу снеди. Жареное мясо, половина курицы, румяные яблоки, зеленый лук…
— На, ешь. — Решительно подвинув все это богатство под нос оборотню, Ли запрыгала по холодному полу в сторону потерянных сапог.
— И не стыдно тебе, а? — бросил я мрону, заметив, что девчонка мигом перепачкала ножки. — Развел грязищу, понимаешь… и сам в ней вывалялся, как поросенок, и леди вон перемазал.
Наконец мелкая добралась до сапог и, не обратив внимания на грязь, тут же натянула их на себя.
— Ешь, ешь, — повторила она, когда увидела, что оборотень в нерешительности замер. — Мама, если и хватится, все равно на меня не подумает. А раз не подумает, значит, не накажет.
Я с любопытством проследил за мучениями мрона.
Есть он, конечно же, хотел. Даже очень. Вон как исхудал за последние месяцы. Если бы я не старался, он бы уже помер от истощения. Но чем-то Ли ему приглянулась, даже нет, не так — почему-то ее мнение было для него важным, поэтому он все еще колебался, думал. Похоже, и обидеть ее не хотел, но и у меня на глазах принимать пищу не собирался.
— Ну ты чего? — обиженно протянула девчонка, поняв, что угощение пропадает даром. — Я ведь для тебя
