Иван вытащил огнетушитель и, отомкнув запертую дверь, вернулся в каюту. Порошковая смесь накрыла горевшую ветошь и угольное мерцание дубовой переборки. Иван поднялся в кокпит и стукнул пустым огнетушителем о пайол. Присел на корточки напротив Деллы, упершись в девушку взглядом.
Дым еще валил из двери каюты. Делла бросила окурок за борт, подняла глаза:
— Я расскажу.
То, что он услышал в последующие минуты, было ошеломительным, но все же объясняло многое.
— Я не сумасшедшая, — сказала Делла, и Иван уставился на нее, будто пытаясь увидеть признаки безумия: распахнутый рот, потеки слюны на подбородке…
— Но это был момент помутнения, — продолжала она. — Можешь высадить меня на ближайшей пристани, я становлюсь опасной.
— Созревший колос… — пробормотал Иван. — Вот оно что! Ты считаешь, что я уже готов к вознесению?
— Да. Считала ночью. Мне был сон. Я действовала неосознанно.
— Да ты просто была пьяна! Трудно тебя обвинить в попытке убийства.
— Не давай мне больше пить, ладно?
Делла вдруг обняла его, прижалась к нему всем телом. Иван погладил ее по волосам, чувствуя, что вся она влажная от пота.
— Обычно опьянение считают в судах отягчающим обстоятельством, — сказал он. — Я бы сказал, что наоборот. Впрочем, если бы приняли такие законы, то преступники все как один шли бы на дело, предварительно выпив.
Иван засмеялся. Делла отпрянула. Посмотрела на него с недоверием. Возможно, ей казалось диким, что жертва так быстро простила ее.
17
Пришвартовавшись у сызраньской пристани, Иван отправился в город за продуктами, оставив Деллу и Барабана на борту. В Сызрани, как и в других крупных городах, угреши не жили. Иван уже давно понял, что они предпочитали тихие, богом забытые деревеньки.
Возвращаясь с полными пакетами, Иван шел по тропе вдоль обрыва и вспомнил полоумную девушку в синей юбке, которая приняла его за Амамутю.
Иван смотрел сверху на берег, на швертбот, построенный в его мастерской. Это суденышко он назвал «Джинс» и придал ему особую окраску: синие, именно джинсового цвета борта и ярко-желтая палуба, каюта-рубка. Имя говорило о предназначении: в отличие от «Чоппера» — на самом деле чопорного, солидного, для респектабельных клиентов, предпочитающих комфортный отдых на воде, — этот катер загружал совсем другой класс покупателей, безбашенных туристов, тех, для кого река — бесконечное приключение, полное тяжелого труда, ветра и дождя, капризов природы и лишений ее милостей. Ярко-желтым, в соответствии с общей гаммой, был и парус швертбота, а вечером, когда зажигался свет, его иллюминаторы сияли золотом…
«Огненное солнце плывет в небесах!»
Почему только эта больная девушка приняла его за Амамутю? Да просто все угреши и принимают. Он вспомнил и другие Странности путешествия.
В этот момент все сложилось в голове Ивана, словно тот пазл. Например, Гера — первый угреш, которого они встретили, который сам спустился к пристаньке.
Конечно, Гера просто-напросто увидел издали судно Амамути и вышел его встречать. Так встречают давно желанного гостя: буднично, даже с некоторой как бы привычкой. Затем этот деревенский Гера, используя древние предания и современные технологии, просто позвонил по мобильнику своим сородичам ниже по течению, и те уже ждали, уже подготовили и почистили свои дары…
Ведь древнее предание — это всего лишь метафора, и истинный Амамутя должен выглядеть как самый обыкновенный человек.
Иван сбежал с кручи и, запрыгнув на палубу, поделился с Деллой своей догадкой. Реакция девушки была более чем странной. Она что-то неразборчиво пробурчала, опустила голову, закусила губу… Барабан переводил взгляд с одного на другого, дыша на жаре с высунутым языком.
Ивану вдруг пришла в голову новая мысль.
— Так это ты всё и начала! — вскричал он.
Все эти странности и нелепости были на самом деле одной системой. И самое первое звено в этой цепочке — собственно встреча Ивана и Деллы. Он был прокручен, проманипулирован. Будто был героем киноленты, спрятанным где-то в плотно скрученной бобине…
Вот почему Делла устроила эту ситуацию, вот почему настояла на том, чтобы Иван взял с собой ее собаку.
— Первое время это было игрой, — сказала Делла. — Прости. Я действительно сначала увидела твой парусник, а потом — тебя. Огненное солнце… Я именно так и подумала, когда наткнулась в инете на рекламу «Джинса».
— Ту фотографию в закатных лучах… Да, я приглашал человека со студии.
— Я тогда подумала: вот было бы здорово пройти Волгу на этом катере! Потом приехала на пристань. Видела тебя издали. Нашла в инете твой адрес и пригласила на авторский вечер. Вот основная фабула событий.
— Для чего? Чтобы собирать камушки?
— Да сама не знаю! Просто будто что-то влекло меня. Да, влекло… Я знала, я была уверена, что должна сделать это.
Иван вдруг подумал: вот в чем причина. Что, если древние силы огня настолько действенны, что могут заставить человека совершать поступки? Он думал не столько о том, что Делла заманила его в путешествие, сколько о пожаре на борту, который она устроила.
— Только я вовсе не хладнокровный и расчетливый манипулятор. Я сама запуталась в ситуации. Поначалу показалось, что очень было бы хорошо создать такое реальное действо: спуститься вниз по реке на огненном судне. Ну, это вроде как театрализованные представления: Бородинская битва и прочее. Самой принять участие в воплощении древней легенды. Вероятно, я уже давно готовилась к подобному, иначе зачем завела пса и назвала его Барабаном? Когда угреши стали отдавать нам свои вещи, я поняла, что выгляжу мошенницей. Уже не было речи о том, чтобы рассказать тебе все. Я мучилась, но продолжала это дело. Я рада, что теперь ты все знаешь.
— Отлично! — воскликнул Иван. — А как же я? Мне-что же — продолжать играть Амамутю?
— Можем повернуть обратно. Но не хотелось бы… На пол-пути к разгадке.
— Почему ты так уверена, что этот текст даст тебе какое-то особое знание? Может быть, это просто новая расширенная заповедь, только и всего.
— Для чего Амамутя нагромоздил столько усилий, создал всю эту систему? Ведь камушки рано или поздно должны были оказаться в одном месте! И это должно что-то означать. В наших руках ключ, Ванечка! Мы только должны найти для него замок.
— Да уж, — буркнул Иван. — Только вот и сам ключ еще далеко не в сборе.
В следующей деревне угрешей все произошло так, как он и ожидал, имея в виду свое собственное настроение. Теперь Иван чувствовал себя по-другому… Ему стали понятны все странности их поведения, взгляды и недомолвки.
