вскоре размочили счет.
Как только моё кольцо коснулось столбика, то я заметила краем глаза в стороне платиновый обруч. Он висел в воздухе на высоте четырех метров и допрыгнуть до него не представлялось возможным — Маньяра попробовала и с чертыханьем отступила, когда он также неожиданно пропал.
Когда мы возвращались обратно, то я заметила, как блондин показал мне поднятый вверх большой палец. Это придало сил и подняло настроение.
Мы сравняли счет и наш дух вырос ещё больше. Джулия с подругами начала менять тактику, но мы словно предугадывали их продвижение, и я даже пару раз крикнула в их сторону известное выражение Задорнова: «Ну-у-у, тупы-ы-ые!»
Счет уже был шесть-три в нашу пользу.
Мы бы выиграли. Я не сомневаюсь, что мы бы выиграли, если бы в игру не вмешалась очередная неприятность…
Уже два раза мы ловили платиновый обруч и один раз его схватила Юханна. Все три раза он пропадал по дороге к столбику, но мы не оставляли надежды и упорно его высматривали. Для команды Джулии платиновый обруч походил на спасательный круг, ведь мы медленно, но верно подбирались к победе.
Да, на голодный желудок. Да, с нечищеными зубами и ненакрашенные! Да, уже изрядно вспотевшие, но мы двигались к заветной цели — щелкнуть заносчивую американку по носу.
Заодно хотели сбросить охвативший нас испуг по поводу пропажи Марыси. На время отвлечься от такой неожиданной вести. Раз и нет девчонки. Тут поневоле задумаешься — а может ты следующая?
Вот чтобы справиться с этими волнующими моментами, мы и отрывались вовсю. Не скрою, что когда бежали от надетого на столбик обруча обратно, то не могли отказать себе в удовольствии и щипали спортивные попы проезжающих мимо парней.
Они так умильно вскрикивали и потом призывно улыбались…
Я старалась ущипнуть белокурого красавчика. Вот почему-то тянуло меня к нему как сувенир-магнитик к стальной дверце холодильника. Он в ответ старался всегда оказаться поближе, когда три противницы пытались закидать меня зелеными обручами.
И вот настал десятый раунд. Тактика у девиц поменялась в пятый раз, теперь вперед выскакивала Юханна и старательно отбивала наши снаряды синими обручами, принимая тут же новые от Кристины. Вторая неслась обратно и прибегала уже с зелеными, чтобы атаковать нас.
Но у нас была я, а это уже являлось половиной успеха. Я в это время переключилась на Кристину, бросила зеленый обруч, и рослую блондинку поймал один из пролетавших парней. Она стала похожа на куколку тутового шелкопряда, только глаза гневно блестели из-под коричневой корки. Юханна оглянулась на подругу, но у меня и на неё хватило зеленых обручей. Девушка моментально покрылась корой и стала похожей на ствол столетнего дуба.
Где же Джулия?
Я оглянулась по сторонам и обнаружила, что Маньяру ловит один из парней на нашем краю поля. Пока Юханна и Кристина отвлекали нас с Агапой, Джулия пробралась по кромке поля и захватила нашу соседку врасплох. И как по закону подлости недалеко от нашего столбика замаячил в воздухе платиновый обруч.
Мы уже не успевали…
Надо было видеть — какой же радостью загорелись глаза Джулии, когда она в прыжке схватила обруч и оказалась всего в трех метрах от нашего столба.
Мы с Агапой не сговариваясь метнули обручи…
Они полетели…
Медленно. Очень медленно.
Джулия успевала допрыгнуть до столба и платиновый обруч уже начал зависать над нашим столбиком.
Миллиметр за миллиметром летели зеленые кольца и также миллиметр за миллиметром приближалось наше поражение.
Мелькнула мысль, и я схватилась за неё, как утопающий хватается за спасательный круг.
Я бросилась к Джулии и во всё горло затараторила американский гимн:
— О, скажи, видишь ты в первых солнца лучах,
Что средь битвы мы шли на вечерней зарнице?
Джулия вздрогнула, и её рука дернулась. Она оглянулась на меня и отразила синими обручами наши обручи. Я даже моргнула от удивления — так легко у неё это получилось. Но надо было тянуть время, а у Джулии, как у собачки Академика Павлова, сработал рефлекс — тело начало выпрямляться, а правая рука потянулась к сердцу. Агапа поняла мою идею и тоже затянула:
— В синем с россыпью звёзд полосатый наш флаг.
Красно-белым огнём с баррикад вновь явится.
Это надо было видеть — рефлексы ломали Джулию и заставляли вытянуться в струнку, хотя победа и унижение противной русской выскочки было в считанных сантиметрах.
Откуда мы знали гимн? Да Джулия распевала его каждое утро, прежде чем дойти до столовой. Мы поневоле выучили почти весь наизусть и теперь пришла пора американке расплачиваться за утренние песнопения.
— Мерзавки! — я скорее прочитала по губам, чем услышала её дикий крик.
Да уж, гвалт со стороны болельщиц и болельщиков поднялся неимоверный. Казалось, что участие в крике принимали даже столбики. А уж как вопили скользящие парни…
И мне оставалось всего пять метров…
Агапа продолжала петь. Громко и фальшиво. Главное — громко! Перекрикивая ор и визг.
Я споткнулась…
Всё.
Как бы сказал парень с Ютуба: «Это фиаско, братан!»
Эх, как я навернулась…
Руки в стороны, ноги в разлет, зубы оскалены — я самолет!
Картина не для слабонервных. По закону подлости я должна была приземлиться лбом на платформу, увидеть, как Джулия надевает платиновое кольцо на столбик, и после этого умереть от позора. Но этого не случилось.
Меня поймали крепкие руки. Какими же знакомыми они мне показались, а уж когда мелькнули светлые кудри, то у меня вовсе даже вырвался выдох облегчения. Симпатичный блондин! Он меня сейчас поставит на пол, а потом я…
На этот раз он не стал ни читать мне стихи, ни улыбаться, а просто прижался губами к моим губам.
Он поцеловал меня!!!
Я обомлела, но краешком глаза увидела, как Джулия всё-таки справилась с рефлексами и нацепила обруч на столбик.
Всё пропало…
В утешение я впилась губами в ответном поцелуе. По спине пробежал табун мурашек, дыхание перехватило, а я начала тонуть в голубых глазах молодого человека. От него пахло грецким орехом с легким оттенком миндаля. Я почувствовала себя медузой, выброшенной на берег, но не могу сказать, что мне это не понравилось. Понравилось, ещё как!
Хоть какое-то утешение от проигрыша!
Гвалт достиг небывалого потолка звучания, но всё-таки я услышала дорогой сердцу звук.
— Марина, отойди от него! — донесся до меня голос Симпатира. — Немедленно!
Сердце начало подпрыгивать в груди — неужели он заревновал? Ректор стоял на краю поля и махал мне платком, словно провожал в далекое
