– Убийство, – поправил Мейсон.
– Понимая, что произошло убийство, – продолжила Салли, приняв поправку как должное, – я не хотела, чтобы револьвер Тома был найден на месте преступления. Я знала, что Том не мог иметь никакого отношения к убийству, но не понимала, как там оказался его револьвер.
– Это все?
– Клянусь Богом, мистер Мейсон, чтоб мне умереть! Я все сказала.
– В полиции вы рассказали то же самое?
– Да.
– Как отреагировали полицейские?
– Выслушали меня.
– Они допрашивали вас?
– Немного, совсем немного.
– При допросе присутствовал стенографист?
– Да.
– Он записал ваш рассказ?
– Да.
– Что потом?
– Меня спросили, готова дли я подписать протокол, и я ответила, что, конечно, готова, если он содержит мой точный рассказ. Полицейские составили протокол, и я подписала его.
– Вас поставили в известность, что вы имеете право хранить молчание?
– Да. Произнесли какой-то вздор нараспев, что я имею право хранить молчание.
– Значит, именно так выглядит ваш рассказ на бумаге?
– Да.
– Господи! – с горечью воскликнул Мейсон. – Какая же вы дура!
– Вы о чем, мистер Мейсон?
– Ваш рассказ не сойдет даже за сказку. Вы придумали его только для того, чтобы защитить Тома. Полицейским не хватило ума заставить вас изменить показания при первом допросе, но сейчас они опомнятся, начнут давить на вас, и вас ждут серьезные неприятности.
– Не вижу причин давать другие показания.
– Правда?
– Конечно.
– Откуда всплыла сумма в две тысячи долларов, которую вы упоминали?
– Такая сумма показалась мне достаточно справедливой ценой.
– Раньше вы никогда не упоминали ее?
– Нет.
– Фолкнер действительно брился, когда вы вошли в дом?
– Да.
– Собирался принять ванну?
– Да.
– Он находился в ванной комнате?
– Да.
– Он вышел к вам в спальню?
– Да.
– Отнеситесь к вопросу максимально внимательно. Он вышел к вам в спальню, или вы вошли в ванную?
– Ну, мы встретились в дверях ванной комнаты.
– И он дал вам две тысячи долларов наличными?
– Да.
– Вы просили дать ему именно две тысячи долларов?
– Да.
– И у него оказалось две тысячи долларов?
– Да.
– Именно две тысячи долларов?
– Да. Ну... я не знаю... возможно, у него было больше, но мне он дал именно две тысячи долларов.
– Наличными?
– Конечно. Именно эти деньги и оказались в моей сумочке.
– И вы нашли револьвер Тома Гридли в доме Фолкнеров?
– Да. Если хотите знать, сам мистер Фолкнер принес его туда. Том хранил револьвер в зоомагазине. Вчера, примерно в семь тридцать, мистер Фолкнер ушел из магазина, где два с половиной часа шарил, все смотрел и забрал револьвер. Мистер Роулинс может подтвердить это. Он видел, как мистер Фолкнер взял револьвер.
– Вы рассказали об этом полиции?
– Да.
– Показания об этом есть в подписанном вами протоколе?
– Да.
Мейсон вздохнул.
– Подойдем к делу с другой стороны. Сержант Дорсет, когда я уходил, собирался отвезти вас к Джеймсу Стонтону.
– Верно.
– Он так и поступил?
– Да.
– Сколько времени вы там пробыли?
– Не знаю точно, совсем недолго.
– И Стонтон продолжал настаивать, что рыбок ему привез сам Фолкнер?
– Да. Он представил письменное разрешение Фолкнера ухаживать за рыбками.
– Что произошло потом?
– Сержант Дорсет вернулся в дом Фолкнера и взял меня с собой.
– А потом?
– Примерно через час, он сказал мне, что я – свободна.
– Как вы поступили?
– Один из полицейских, думаю, это был фотограф, сказал, что скоро поедет в центр города, в полицейское Управление, чтобы проявить пленки, и предложил подбросить меня.
– Вы поехали с ним?
– Да.
– А потом?
– Потом я позвонила Делле Стрит.
– Где вы нашли телефон?
– В круглосуточном ресторане.
– Та, где вас высадил фотограф?
– Не далее, чем в квартале.
– Потом?
– Мисс Стрит попросила перезвонить ей минут через пятнадцать.
– Как вы поступили?
– Заказала яичницу, тост и чашку кофе.
– Вы помните, где находится ресторан?
– Конечно. К тому же, я думаю, ночной официант вспомнит, что я заходила. Насколько я помню, это был черноволосый мужчина, который прихрамывал, как будто одна нога была когда-то сломана, неправильно срослась и стала короче другой.
– Хорошо, – согласился Мейсон, – похоже на правду. Вы вернулись к дому Фолкнера с Дорсетом, он, через некоторое время, решил, что вы ему больше не нужны, и этот фотограф подбросил вас к центру города. Вы о чем-нибудь говорили с ним?
– Да, конечно.
– Говорили, что вам известно об убийстве?
– Нет, об убийстве мы не говорили.
– А о чем?
– Обо мне.
– Он пытался ухаживать за вами?
– Хотел получить номер моего телефона. Убийство его совершенно не интересовало. Он слишком торопился, иначе пошел бы со мной в ресторан. Даже спросил, не подожду ли я его с часик, пока он проявит пленки.
– Вполне естественно, – заметил Мейсон. – Наконец-то я слышу от вас правдоподобные вещи. Сколько времени вы пробыли в ресторане?
– Минут пятнадцать. Я позвонила Делле Стрит, как только вошла, потом, следуя ее инструкциям, перезвонила и поехала в отель «Келлинджер».
– В полиции вы именно так все и сказали?
– Да, именно так.
– Ваши показания внесены в протокол?
– Да.
– В ресторане были еще посетители?
– Нет. Это заведение трудно назвать рестораном. Обычная закусочная, в которой один и тот же человек готовит и выносит блюда к стойке.
– И вы хорошо рассмотрели этого человека за стойкой?
– Да, очень хорошо.
– И он хорошо запомнил вас?
– Да.
– Делле Стрит вы звонили именно из этого ресторана?
– Да.
– Кроме нее, вы никому не звонили?
Салли чуть помедлила с ответом.
– Звонили?
– Нет.
– Не похоже на правду.
Салли Мэдисон промолчала.
– Такси вы поймали рядом с рестораном?
– Да, совсем рядом.
– И поехали прямо в отель «Келлинджер»?
– Да.
Мейсон покачал головой.
– Судя по вашим словам, поездка до отеля «Келлинджер» в это время суток не должна занять более двух-трех минут, а стоила она значительно менее доллара.
– Ну и что?
– Делла Стрит приехала первой, а ей предстояло проделать значительно более долгий путь.
– Ну... понимаете, пока я поймала такси...
– Машина не подъехала к ресторану?
– Нет, мне пришлось дойти до стоянки. Официант объяснил мне, как ее найти.
– Делла Стрит ждала вас в вестибюле отеля «Келлинджер». Она видела, как вы расплачивались с таксистом. Вы даже не раскрывали сумочку, банкнота была уже у вас в руке.
