— Я принесла это для тебя.
Она протянула Алине маленький клочок обработанной кожи с вышивкой. Образок изображал святую, с широкими лучами, льющимися из рук, сложенных в жесте всех святых великомучеников.
Санкта Алина
Так гласила тонкая вышивка.
— Где ты взяла это?
— Купила в столице, возле церкви.
— Ты ходишь в церковь?
Женя смущенно улыбнулась, теребя собственные пальцы.
— Нужно было… уладить кое-что. Но я тебе не скажу! Как вернешься, только тогда все узнаешь!
Алина мягко улыбнулась, поняв все и так. Посмотрела на образок. Став одной из святых, она совсем разучилась с ними говорить. Забыла все молитвы, которым учила Ана Куя.
Поэтому просто поднесла образок к губам, а затем молча спрятала за шиворот.
— Спасибо.
Женя часто закивала. Отвернулась. Плечи у нее вздрогнули от так плохо спрятанного плача.
Алина подошла, обнимая подругу.
— Однажды мы это вспомним и сами не поверим.
— Это уж точно.
Вход в шатер дрогнул и портная резко выпрямилась, становясь совершенно невозмутимой. Впрочем, ненадолго.
Они с Алиной синхронно подавили смешок, глядя на Мала в форме армейского следопыта.
— Тебе… идёт. — Сафина со всех сил держалась чтоб со смеху не покатится.
Мал недовольно упер руки в бока, приняв вид еще более забавный.
— Нет, правда, Мал. Из тебя вышел бы прекрасный солдат Первой армии. Только в другой жизни.
— А я ведь принес вам покушать!
Он выудил из просторных карманов два небольших мешочка орехов и высыпал их на небольшое блюдечко.
Женя заулыбалась, сразу же набрав в ладошку.
— Обожаю кедровые.
Алина только смотрела на мелкие ядрышки, не решаясь к ним прикоснуться.
— Спасибо, я не голодна.
У Мала потускнели глаза, совсем немного.
— Тебе страшно?
— Да.
Юноша протянул руку, но Алина посмотрела на нее с опаской, тревожно потерла ладони.
— Не могу сейчас, прости.
— Не проси прощения.
Ткань шатра снова дернулась, впуская повелителя теней.
— Женя, Давид уже ждет. Всем, кто не войдет в каньон, пора покинуть лагерь.
Сафина коротко кивнула. Гордо выпрямила спину. Выровняла лицо.
— Алина Старкова, Мальен Оретцев, — повернулась, словно запнувшись, — Дарклинг, возвращайтесь с победой. И пусть Святые хранят вас.
— Спасибо Женя.
Ткань за ней сомкнулась, отрезав от этого крошечного мира разделенного между тремя единственными в своем роде гришами.
— Все говорят так, будто это наш последний бой. Но вы должны знать, что он может стать не последним.
— Мы знаем, поверь.
— Вы все помните?
— Даже не спрашивай.
Дарклинг источал уверенность, как и всегда, и даже форма Первой армии этого не смогла у него отнять.
Он древний, повторяла про себя Алина. Он древний.
Он подошел к ним ближе, размеренным движением одергивая китель.
Этот странный триумвират замкнулся, и никто не решался сказать первое слово. Только глаза бегали, пересекая взгляды.
У Мала вдруг вырвался смешок, и это показалось таким правильным, более нужным чем тысячи слов, что Алина с Александром рассмеялись в ответ не озвученной, даже не придуманной шутке.
Не к добру было бы если бы кто из военных или гришей решил пройти мимо их шатра теперь и услышал этот смех.
— Мы все преодолеем.
Дарклинг снова стал серьезным, положив руки на плечи Малу и Алине. Притянул их к себе, вовлекая в объятия.
Все трое, они стояли так близко, что соприкасались лбами, чувствуя как сила перетекает по кругу, из одного к другому, снова и снова.
— Мы победим, — процедил заклинатель теней, крепко сжимая пальцы. — Сломаем им хребет, сердце вырвем, в крови утопимся, но победим.
Алина крепко закрыла глаза, чувствуя как подступают слезы. Прогнала их. Когда на руках кровь, слезам места нету.
У нее есть сила, она может решать будет ли последним сегодняшний бой. И Алина знает — он будет последним. Даже если ей придется себе хребет сломать, себе сердце вырвать и в своей крови утопиться.
Плевать на цену, она больше не выдержит ни одного доноса о сожженном шуханцами городе, разграбленном селе или количестве от этого погибших.
Слабой она будет как-то потом, когда рядом не будет никого кроме ее Александра. Но сейчас она станет сильнее, чем когда-либо.
Они вырвут эту победу. Любой ценой вырвут.
Алина повторяла это про себя, снова и снова. Когда шатер остался за спиной. Когда солдаты Первой и Второй армий, теперь неразличимых, оглядывались на них, с такими разными чувствами в глазах, что перехватывало дыхание.
Когда над ними всеми вспыхнул огромный солнечный купол. Когда войско вошло в каньон.
Опустилась тишина. Непробиваемая, в которой все ближе слышались нечеловеческие крики волькр.
Твари приблизились, визжа на яркий свет, не решаясь проникнуть под купол. Зависли над всеми, и войско вздрогнуло.
Взметнулись руки инфернов с сердцебитами. Алина наконец-то увидела насколько они перемешаны в едином строю. Даже она, или Дарклинг не смогли бы сказать кто есть кто.
Во имя Святых, так пусть это спасет их жизни.
За тонкой стеной тьмы послышались крики.
По эту сторону зазвучали приказы. Войско двинулось, выстраиваясь в новый строй.
Алина расширила купол еще, чувствуя как пульсирует жилка под ошейником Морозова.
Тьму прорезал разведчик, разом влетевший под покров света.
— Отступают. В пятиста метрах от нас. Идут к каньону, шуханские войска следом. Стреляют в спину.
— Сколько?
— От силы двадцать тысяч.
— Шуханцев?
— Наших.
Дарклинг сцепил зубы, едва не сорвавшись на мальчишку-отказника.
— Сколько они ведут за собой шуханцев?
— Судя по знаменам, Восточная и Южная армии. Больше сорока тысяч. И с ними Тахир Бан Арасе.
Старкова вздрогнула. Она знала это имя.
Шуханский командир, военачальник Восточной армии.
Она знала это имя, потому что оно первым стояло в доносе о разгроме десяти с лишним малых поселений по пути следования Шуханской армии. Одним из поселений был Керамзин.
Купол не дрогнул ни на секунду. Как и сама заклинательница солнца.
Крики послышались ближе.
— Сейчас.
Голос Дарклинга у самого уха.
Он, и Мал, и Алина синхронно закатали рукава. До локтей, обнажив предплечья.
Алина увидела как становится перед ними тремя Иван, складывая руки в нужную формулу. Как следуют за ним другие гриши. Сердцебиты, инферны, шквальные. Много дней они тренировались чтобы щит был безупречным. Чтобы никто не посмел помешать вершить кару.
Иван кивнул. Таким же кивком ему ответила Зоя. Круг замкнулся.
Крики отступления все ближе.
Алина протянула руки.
Одну схватил Мал, перехватив у самого локтя. Другую взял Александр, крепко сжав пальцы.
— На счет три.
Глаза закрылись сами.
Она хотела на войну. Что же. Они на войне.
— Три!
Крикнули вместе. И мир взорвался.
Свет разрезал тьму, как меч разрезает плоть. Алина сжала кулаки, выпуская все, что сидело внутри.
Где-то под легкими подняла голову скверна, теперь Старкова точно знала что это она. И теперь на губах лишь злобная улыбка в ответ собственной тьме.
— Ты мне не нужна!
Алина сжала кулаки. И две армии Шухана остановились. Пропали те, за кем они гнались. Исчезли, будто вовсе не было. Заклинательница не видела как Тахир Бан Арасе злобно дергал поводья, отдавая рассеянные приказы. Но видела, как ее люди, как солдаты Равки на ходу переводя дух, уходят за спины своим врагам, а оттуда, где они только что стояли, на завоевателей льется огонь.
Вой горящих тел рвал перепонки в ушах. Запах паленой плоти доводил до тошноты.
— Я открою нас.
Дарклинг поднял ладонь, сложив пальцы в изящный знак. Свет снова преломился, все еще скрывая тех, кто только что отступал, но открывая взору свежую, готовую к бою армию. Николай махнул рукой, первым бросаясь в бой, окружая вражеские силы. Замкнуть их в кольцо, отрезать любые пути к отступлению…
