спросить у Теданя и Мэй, что думали они на этот счет. Я не хотел их втягивать в это.
Кроме того, если вдруг каким-то невообразимым способом я сумею доказать свои слова, то что будет с Академией? Согласно закону всех преподавателей и учеников казнят, а их семьи лишат имущества и выселят куда-нибудь подальше от столицы. Готов ли я принять на себя такую ответственность? Конечно, не готов. Я не мог такого допустить. Никак не мог.
Поэтому я видел для себя лишь один выход. Тот самый. Бежать!
Но бежать не сейчас. У меня еще есть время. После разговора Кун Веймин будет пристально наблюдать за мной, по крайней мере, я бы сделал именно так. И с нынешними знаниями я не смогу ускользнуть от него. Даже без метки и без поисковой магии Жоу смог выйти на след и привести ко мне Мин Чиня, а у Кун Веймина есть и моя кровь, и метки.
Значит, я должен научиться всему как можно скорее. Взять все, что он так щедро дает, и потом, когда я буду уверен в успехе, сбежать. Например, во время следующих практических выездов. Тогда пройдет много месяцев, господин Кун поверит в то, что я поддерживаю его идею, и, возможно, тогда я смогу убежать. И от самого ужасного преступления, которое только может совершить человек, и от навязанной женитьбы, и от всех, кто знает, что я из себя представляю.
Я не согласен с мнением Кун Веймина, что стране не нужны герои. Я видел одного из них. Мастер никого не свергал, не убивал, но принес людям Черного района надежду и спасение от голодной смерти. Может быть, я тоже смогу сотворить для кого-то чудо?
Шу, сын Джин Ганга, сразу смекнул, что задание старика Юна заключалось не столько в том, чтобы основать свою лавку и заработать денег, сколько в чем-то еще, иначе зачем было бы отвозить его в крошечный городок Чжаоцзу, что стоял посередине болота.
Старик Юн всегда был таким. Он заключал невыгодные на первый взгляд сделки, и конкуренты начинали шептаться, что глава «Золотого неба» наконец-то выжил из ума, а потом оказывалось, что выгода была и немалая, вот только проявлялась не сразу. Значит, и от вероятных наследников он ожидал не меньшего чутья.
Влезть в торговлю и купить лавку в подобных местах, как правило, невозможно. Все значимые люди друг с другом знакомы, порой даже находятся в родственных связях. Все места расписаны на поколения вперед, так что если и помрет какой чиновник, то борьбы за его звание не будет. Караваны сюда приходили лишь во время зимних морозов, когда промерзали многочисленные ручейки, поймы и топи, и в разгар летней жары, когда болота пересыхали и становились проходимыми.
Почти вся деятельность в Чжаоцзу была связана с этими болотами. Дети собирали лекарственные травы, женщины ходили по ягоды, а мужчины охотились на склизавров, которые и служили основным источником дохода города.
Шу видел, как обожженные и израненные охотники втаскивали волоком огромную тушу этой зверюги, его пасть заканчивалась странным клювообразным наростом, широченные бугристые ласты волочились по земле, а вслед за ними тянулся мерцающий слизевой след. Женщины оттаскивали малышей в сторону и строго-настрого запрещали прикасаться к поблескивающей гадости. Тут же подбежали несколько человек и принялись заваливать след землей. Шу подивился, а позже узнал секрет: именно слизь и ценилась превыше всего. Из нее делали лекарства от кожных болезней, она служила неотъемлемой частью для начертания многих массивов. Из клюва склизавра делали порошки, помогающие мужской потенции, а мясо обожали столичные аристократы. Слизь собирали в специальные склянки, а тушу разделывали на небольшие кусочки и замораживали до приезда каравана.
Местные власти не угнетали жителей, а жители уважительно относились к чиновникам, так как их благополучие зависело друг от друга. Без охотников, ежедневно рискующих жизнями на болотах, не было бы смысла и в самом городе, без государственных складов с обновляемыми заклинаниями холода охотники не смогли бы сберечь добычу. Так что на первый взгляд Чжаоцзу выглядел респектабельно и мирно. Шу подумал, неужели в этот раз старик Юн ошибся? Неспроста же он завел разговоры о передаче власти. Неужели острота его ума и хватка уже не так крепки, как раньше?
Первый месяц Шу сумел продержаться за счет одинокой вдовы и ее лапшичной, а потом с зимним караваном подъехали люди его отца. Шу считал, что ограничение на использование своих связей, богатства и наемников Джин Юн поставил лишь для того, чтобы испытать смелость молодых кандидатов. Готовы ли они нарушить правила ради значительной цели? Шу был готов.
Привезенный повар сумел придумать новые рецепты на основе местных трав и грибов, которые были включены в блюда лапшичной, и это позволило расширить клиентуру и связи. Даже высокие чиновники порой присылали сюда слуг за оригинальными супами. Вдова с разрешения Шу за хорошие деньги продавала эти рецепты в богатые дома. Но это явно не тянуло на первое место, даже несмотря на отсутствие достойных соперников. Приемный мальчишка Фу и простолюдин-зять Ливея не смогут угадать подтекст старика Юна в задании, они находились в семье не так долго и не знали характер и образ мыслей главы. Джин Вей слишком высокомерен и глуп. А с Ченгом и его сыном Джемингом была заключена договоренность насчет победы Шу, так что Шу оставалось лишь развить хоть какое-то дело и раскрыть тайный замысел главы «Золотого неба».
Еще спустя два месяца человек Шу, внедренный в сообщество охотников, сообщил, что приметил очень интересную хитрость у местных добытчиков. Слизь склизавра была чрезвычайно ядовита, и даже малейшая ее капля причиняла сильную боль. Если на человека попадало небольшое количество слизи, то он умирал не от яда, но чаще от нестерпимой боли или панических действий. Старожилы рассказывали истории о том, что охотники тонули в топях или бежали прямо на склизавра, ничего не соображая из-за одной-двух попавших капель слизи. Чтобы избежать подобных случаев, местные надевали специальную одежду, пошитую, как ни странно, из шкуры склизавра, которая прекрасно защищала их от яда. А еще охотники пили отвар из грибов, растущих только на здешних болотах, после чего они не испытывали боли вовсе.
Вскоре возникла интересная проблема, человек Шу после двух охот сильно изменился. Он все время рвался на добычу, но не ради денег или склизавра, а именно ради отвара. Говорил, что отвар делает его сильнее, быстрее и могущественнее. У местных добытчиков его действие не вызывало подобных эффектов,
