Николай Панов - Голубое и черное

И сержанта нет больше на свете, спит Кувардин на дне студеного Баренцева моря. А в столе дежурного по отряду лежит полученный на имя Матвея Григорьевича треугольный конвертик — наверно, письмо от женушки, о судьбе которой так и не смог узнать при жизни сержант…

Сунул трубку в карман, провел ладонью по ярким желтоватым, лишь на миг затуманившимся глазам. Быстро шел к дому разведчиков у старого оврага.

Но о том, как Сергей Агеев мстил за погибших друзей, как выполнял свой суровый воинский долг, как, став прославленным следопытом, совершил с новыми боевыми друзьями новый удивительный подвиг, я уже рассказал читателю в другой книге о боцмане с «Тумана».

Нью-Йорк — Чкаловская — Москва

1960—1962

Не понимаю (англ.).

Большое спасибо (англ.).

Доброе утро!(норвежск.)

Я вам не помешал? (норвежск.)

Никоим образом (норвежск.)

Ничего страшного. Понимаете? (нем.)

Садитесь! (англ.)

Сожалею, сэр… Нет, сэр… Не знаю, сэр (англ.).

Спасибо, сэр (англ.).

Внимание! (англ.)

Спасибо, брат (норвежск.)

Добрый день! Как поживаете? (англ.)

«Мир» (англ.).