– Это не я, генерал! О нет, не я! Клянусь!
Сорви-голова расстегнул его мундир, поднял рубашку и увидел по обеим сторонам его груди круглые синеватые отверстия с дрожащими на них каплями крови.
Фанфан, прибежавший вслед за своим другом, помог ему осторожно усадить раненого.
С первого же .взгляда им стало ясно, что раны смертельны. Да и сам генерал, казалось, не питал никаких иллюзий относительно своего состояния.
– Генерал! – снова заговорил Сорви-голова. – Мы отнесем вас в тыл, в госпиталь. Вас будут лечить, вас спасут!
Раненый, уже несколько секунд напряженно вглядывавшийся в лицо Жана, видимо, стараясь что-то вспомнить, узнал наконец это молодое честное лицо, на котором нетрудно было прочесть выражение глубокого горя. Из побелевших губ его вырвалось тихое, как дыхание, слово:
– Брейк-нек!
– Да, генерал, это я. И я в отчаянии, что вам так плохо! Но мы вас спасем.
– Благодарю. Мне уже никто не поможет. Умираю… Я прошу вас только… Во внутреннем кармане мундира бумажник, в нем завещание… Передайте его после боя какому-нибудь английскому офицеру, пусть отошлет моей семье. А меня снесите туда, поближе к моим товарищам по оружию… Обещаете?
– Клянусь, генерал!
– Благодарю… Вашу руку… Прощайте! Взгляд его потускнел, на губах показалась струйка розоватой от крови пены, он глубоко вздохнул и замолк навсегда Между тем со всех сторон сбегались и вступали в бой резервы буров. Англичане, понесшие огромные потери, отходили к месту слияния рек Венгера и Тугелы. Было около двух часов пополудни. Там и сям еще шла перестрелка. Но пушечные выстрелы раздавались реже. То были последние судороги ожесточенной битвы.
Буры победили: Спионскоп снова в их руках!
Сражение кончилось. Победители пропели благодарственный псалом, а генерал Жубер в ответ на многочисленные поздравления обнажил голову и скромно ответил:
– С божьего соизволения.
Обе стороны понесли жестокие потери. На поле битвы осталось более полутора тысяч убитых и раненых.
Генерал Уоррен попросил перемирия, и Жубер, верный своим правилам, великодушно согласился.
Другой на его месте, безусловно, отказал бы и тем самым сделал бы свою победу более полной и надежной. Скоро, увы, именно так и поступят англичане, воспользовавшись неизмеримо более тяжелым положением буров. Мы увидим, как они будут испепелять огнем стопушечной артиллерии своих великодушных противников и жестоко истреблять истощенных, умирающих от голода и ран бойцов, не щадя ни женщин, ни детей.
Впрочем, для буров скоро вообще пробьет час, возвещающий конец их победам, плодами которых они не умели пользоваться. В самом непродолжительном времени им предстоит столкнуться с новой стратегией, на службу которой англичане бросят подавляющие противника силы.
И это будет конец! Но если буры и падут на глазах равнодушной Европы, они, как хорошо сказал старик Крюгер, все же увидят весь мир и спасут свою национальную честь.
Как только перемирие было подписано, Сорви-голова поспешил исполнить волю генерала Вуда.
Он потребовал носилки и попросил у Бота почетный караул, чтобы отдать генералу последние почести. Получив разрешение бурского полководца, Сорви-голова в сопровождении двадцати солдат, трубача и носильщиков отправился па поле битвы.
Шествие двинулось в нейтральную зону, где буры и англичане бок о бок мирно выполняли скорбное дело – разыскивали и уносили с поля боя раненых и мертвых.
При виде траурной процессии все они тотчас же бросали работу и, вытянувшись в струнку, отдавали честь.
Но вот кортеж приблизился к английским линиям. По приказу Жана Грандье трубач заиграл парламентерский сигнал.
Из траншеи выступил взвод англичан во главе с юным офицером.
Сорви-голова удивленно воскликнул:
– Лейтенант Патрик Ленокс! Вы? И свободны?
– Счастлив приветствовать вас, капитан Сорви-голова!
– Но как же вы очутились здесь?
– Мне удалось бежать… после того как мой отец был убит на моих глазах в бурском госпитале.
– Его убили?! Кто же мог совершить столь низкое преступление, противное сердцу каждого порядочного человека?.. Верьте мне, лейтенант: моими устами все буры осуждают этот гнусный поступок.
– Да, Сорви-голова, я знаю, вы – честный противник, и я жму вашу руку с искренней симпатией, которая навсегда останется неизменной.
– И вы, лейтенант, также можете быть уверены в моем к вам расположении.
После того как оба молодых человека обменялись теплым рукопожатием, Сорви-голова произнес:
– Имею честь, лейтенант, передать вам останки генерала Вуда, павшего на поле брани. Вручаю вам также личные бумаги генерала. Я принял последний вздох этого храброго солдата, который поручил мне отнести его тело к своим и позаботиться о том, чтобы этот бумажник был доставлен его семье.
Шотландский офицер обнажил саблю и скомандовал:
– На-караул!
– На-караул! –повторил за ним Жан. Взводы буров и англичан, стоявшие по обе стороны носилок, одновременно отдали последнюю честь усопшему.
– От имени офицерского корпуса ее величества королевы, – взволнованным голосом произнес Патрик, – от имени семейства генерала благодарю вас, товарищ. А теперь прощайте! Желаю вам благополучно вернуться на родину, в прекрасную Францию, к тем, кто вам дорог.
– Прощайте! Желаю и вам также счастливо избежать опасностей войны и вернуться на родину…
На другой день генерал Жубер вызвал к себе капитана Сорви-голова и сказал ему:
– Вы проявили себя как самоотверженный, находчивый и отважный курьер, доставив мне важные бумаги генерала Кронье. Посылаю вас обратно с документами, не менее важными.
– Я весь к вашим услугам, генерал.
– Вы отправитесь через два часа поездом в Блумфон-тейн через Преторию. В Блумфонтейне вы достанете себе коней и во весь опор поскачете в лагерь Магерсфонтейн.
– Слушаю, генерал.
– До свидания! Желаю успеха. Если предчувствие не обманывает меня,-добавил Жубер,-у вас там скоро должно начаться жаркое дело.
ГЛАВА 8
Старый Боб. – Предчувствия Жубера – Ослепление Коонье – Обходное движение – В окружении – Лагерь Вольверскрааля – Ожесточенная бомбардировка – Героическое сопротивление. – Капитуляция – Четыре тысячи пленных! – Капитан Жюно. – Два друга. – Бегство.
Старая и фатальная для англичан стратегия генералов Митуэна, Уайта, Буллера и Уоррена отжила свой век.
Английское правительство поняло свои ошибки и решило во что бы то ни стало исправить их, не скупясь на деньги и не щадя людей. Командующим английскими силами в Южной Африке назначили маршала Робертса. Прошло уже с месяц, как он прибыл сюда вместе с начальником своего штаба, лордом Китченером.
С первого же дня прибытия они оба неустанно работа-ли над переустройством армии и подготовкой ее к операциям совершенно нового типа.
Неутомимая деятельность лорда Робертса, его воинственное, чисто солдатское красноречие, его бесспорный авторитет полководца быстро подняли воинский дух армии.
Уже одно сознание, что с ними их «старый Боб», вызвало у солдат взрыв энтузиазма и внушило им уверенность в победе.
Теперь, больше чем когда-либо, численное превосходство было на стороне англичан. Страшное превосходство, о которое неизбежно должен был разбиться героизм буров, сколь бы велик он ни был.
Состав английской армии утроился. Ежедневно прибывали пароходы, до отказа набитые людьми, лошадьми, продовольствием и боеприпасами. Английская армия превосходила теперь своей численностью все население обеих республик, включая женщин и детей.
Великобритания насчитывала тогда четыреста миллионов жителей, а в двух крохотных государствах ее противника числилось всего лишь двести тысяч человек *.
Великобритания отправила в Южную Африку двести двадцать тысяч солдат, тогда как буры за все время войны не могли выставить более тридцати тысяч бойцов.
