— А собака? — спросила Делла.
— Собака в каюте, — сказал Ламбовский, и тут же, будто в подтверждение, внизу тихо гавкнул Барабан номер два.
— Так, значит, не продается коллекция? — спросил Ламбовский. — А если поторговаться?
Делла глянула на Ивана, он хорошо понял смысл ее взгляда.
— Коллекция меняется на камушки, — сказал он неожиданно для себя самого.
Ламбовский пришел в замешательство:
— Вы шутите?
— Отнюдь, — сказал Иван. — Вы, как мне известно, уже коллекционер, а я только собирался им стать, то есть — чуть было не стал.
Делла смотрела на Ивана во все глаза и, казалось, вовсе не верила своим глазам, когда позже, уже в гостинице, вывалила на стол груду камушков, гораздо большую, чем та, что удалось собрать ей самой. Картин Дерека тоже было больше: возможно, в южных землях живописец задержался надолго…
Иван решил совершить развес, как на выставке. Всего картин было пятьдесят: два десятка с «Джинса» и три — с его дубля. Новые работы были все о том же — они изображали огонь в разных его проявлениях.
Все трое ходили вдоль перил пристани, на которой стояли картины, молча рассматривая их. Ходили и оба Барабана, уже подружившись, повиливая хвостами, будто их монохромному зрению была глубоко понятна палитра художника. Впрочем, как известно, собаки хорошо различают именно красные тона…
— Думаю, что Дерек изобразил конец света, — вдруг сказал Ламбовский. — Думаю, именно этой темой он и был озабочен.
— Это не объясняет наличия двух планов, — сказал Иван.
— Двух планов? — переспросил галерист.
Иван уже и сам видел, почему Ламбовский не понял его. Генденция в собранной им коллекции была не столь ярко выражена, как в тех полотнах, что добыл Иван. Последние картины и вовсе не имели переднего плана и изображали, скорее всего, извержение вулкана. Горели деревья, горела земля, казалось, что горят сам холст и краски на холсте. Одно полотно изображало ровное, абстрактное море огня до самого горизонта, и с поверхности этого моря к небу поднимались столбы вихревого света…
— «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем…» — задумчиво процитировал Иван, покосясь на Деллу, но она отреагировала вовсе не на слово «буржуй».
— Так вот как оно будет!
Ее реплика прозвучала серьезно, в голосе слышалось отчаяние.
— Будет — что? — с тревогой спросил Иван.
Делла закусила губу, будто проговорилась о какой-то тайне. Иван вдруг понял, что было у нее все это время в голове.
— Конец света. Не всемирный потоп, а всемирный пожар. Я-то все голову ломала, а разгадка всегда была перед глазами, — она окинула панорамным взглядом «выставку».
— То-то и оно, — буркнул Ламбовский.
Иван глянул на него, потом — на Деллу. Перед ним были два человека, которые, как им казалось, знали нечто, не известное другим, и вот теперь говорили об этом, как о само собой разумеющемся. Иван спросил:
— И от чего, по-вашему, произойдет конец света? От какой физической причины?
— Есть много вариантов, — ответил Ламбовский. — Столкновение с астероидом или кометой. Если тело окажется значительным, то большая часть живого на Земле вымрет. Как это произошло с динозаврами. Ученые считают, что тот астероид был около десяти километров в поперечнике. Еще одна возможность — взрыв самого Солнца.
— Вспышка сверхновой?
— Нет, не так. Солнце ожидает другой конец. Наша звезда расширится, станет красным гигантом. Ее диаметр поглотит орбиту Земли, остановится где-то в районе Марса. Тогда все внутренние планеты превратятся в газ.
— Я читал научную литературу, — заметил Иван. — Этот сценарий ожидается через миллиарды лет.
— Возможно, — сказал Ламбовский.
— Так это… — произнес Иван, еще раз посмотрев на по-; следнюю работу художника, — просто само солнце и есть.! Пейзаж поверхности. Звезда снизу. А с поверхности вздымаются протуберанцы…
— Прото… что? — удивилась Делла.
— Протуберанцы, — подхватил Ламбовский. — Это что-то вроде смерчей раскаленного газа, которые выпускают звезды.
— Нет, — сказала Делла. — Это всего лишь пламенные змеи уходят в небеса. Лор каранар. Здесь что-то не то… — пробормотала она тихо и обратилась к Ламбовскому: — Так вы принесете нам камушки?
— Разумеется, — сказал он и спустился в каюту.
Делла задумчиво разглядывала картины.
— Слишком все гладко у нас получается, — сказала она. — Разве тебе не казалось, что вся эта реальность — просто сон какой-то, галлюцинация?
— Казалось, ну и что?
— И ведь многим так кажется, верно?
— Допустим.
— А если оно так и есть?
— К чему ты клонишь?
— К тому, что оно так и есть. Реальность не настоящая.
— Что же тогда настоящее?
— Вот это! — И она указала на картину, где к черному небу простирались огненные смерчи.
Ламбовский вылез на палубу с мешочком в руках. Делла взяла у него мешочек, заглянула внутрь и высыпала несколько камушков на ладонь.
— Вы ведь родственник художника? — спросил Иван.
Ламбовский глянул на него, как показалось, с не очень большим удивлением.
— Нетрудно догадаться, — пояснил Иван. — Ваши фамилии совпадают.
— Настоящую фамилию Дерека вы узнали из Википедии?
— Разве больше неоткуда?
— Неоткуда. Дерека не знает никто. А статью написал я. Это ж народная энциклопедия, и каждый желающий может разместить в ней информацию. Я его правнук, — добавил Ламбовский.
— Давайте начистоту. Расскажите всю правду, иначе вы не получите никаких картин.
— Правда нелицеприятная для меня. Но и для вас тоже. Вы ведь так же, как и я, играете роль второго пришествия для этих доверчивых людей.
— Я играю не с целью добыть какие-то ценности.
— Я, между прочим, тоже. Вы думаете, я коллекционер, астраханский купец и поэтому собираю картины?
— А как же? — спросила Делла.
— Все наоборот. Я и стал крупнейшим галерейщиком региона именно потому, что существуют эти картины.
— Расскажите все с самого начала.
— Охотно. В нашей семье хранилось несколько работ предка. Также его письма, записи. Я вырос среди картин. Интересовался Дереком с детства. Мне казалось странным, что такой художник никому не известен. Именно из-за Дерека я и увлекся живописью. Открыл галерею. У меня много художников — в основном, современные авторы. Картины Дерека не продаются, просто выставляются. Не так давно я пригляделся к одному из его сочинений. Они все написаны довольно трудным языком, аллегорически. Так и узнал, что свои работы Дерек оставлял там, где жил. Более того, он дал ключ к способу, которым можно их собрать.
