Денис назвал себя.
– Очень рада такой встрече, – продолжала Эвелина с очаровательной улыбкой. – Я давно мечтала встретиться и поговорить с человеком из Советского Союза. Вы, надеюсь, не откажетесь от беседы со мной?
– Напротив, сочту за честь.
– Тогда вот что, господа. Приглашаю вас к себе в каюту. Уж от стаканчика-то сухого вина вы не откажетесь, м-р Грей?
– Как вам сказать…
– Пойдемте, пойдемте, господа!
Денис и м-р Грей направились за американкой.
– Так что же все-таки произошло в океане? – напомнила Эвелина, когда они разместились в небольшой уютной каюте и выпили вина. – Надеюсь, теперь, в этом узком кругу, вы расскажете все, как было.
– Да, сейчас я могу рассказать все, абсолютно все. Тем более, что м-р Томпсон, не тот м-р Томпсон, о котором шла речь, а другой м-р Томпсон, двоюродный брат мужа миссис Томпсон, скончался в прошлом году и освободил таким образом меня от обязанности хранить его тайну.
– Позвольте, а при чем здесь этот другой м-р Томпсон? – перебила Эвелина.
– А при том, что именно этот м-р Томпсон, Джордж Томпсон; и был главным виновником разыгравшейся трагедии. Это он был «едва ли не самым богатым человеком в Луизиане». И это ему принадлежала яхта «Даная», капитаном которой я был в тот злополучный год. Хоть и досталось ему все это богатство…
– Очередной банкир из рассыльных? – усмехнулась Эвелина.
– Очередной миллионер из мошенников, – жестко возразил Грей.
– О-о! – понимающе улыбнулась американка.
– Нет, это был не гангстер, не грабитель, – поспешил уточнить Грей. – Это был вполне респектабельный человек с приятной наружностью, утонченными манерами джентльмена. Только на какие подлости ни пускался он, чтобы сколотить свое состояние! Скольких человек разорил, пустил по миру, заставил страдать!
– Обычная история, м-р Грей, – снова улыбнулась Эвелина.
– Но зачем это, мисс, зачем?! Ведь вот умер он, и не было в последний час около него ни одного близкого человека. Даже семьей не сумел обзавестись. Узаконил, правда, перед самой смертью одного из своих незаконнорожденных отпрысков то ли из Австрии, то ли из Германии, страшно, видно, стало, что некому будет награбленное добро оставить. Так тот и на похороны не приехал. Хотя от завещанного наследства, говорят, не отказался. И отчима своего, который вырастил его, дал ему образование, даже на порог свой больше не пустил. Еще бы – сын миллионера! Такой быстро пойдет по стопам отца…
Старик Грей закашлялся, потом долго раскуривал свою трубочку. Наконец, сказал:
– Так вот, это он, Джордж Томпсон пригласил своего брата с женой и дочкой на морскую прогулку, он приказал мне подойти к неизвестной земле, он высадил своих «дорогих» родственников на этот, оказавшийся необитаемым, остров, а затем, возвратившись из Пуэрто-Рико, не обнаружил его на прежнем месте. А все беды, включая газетный пасквиль, о котором вы только что слышали, свалились на голову его брата, Роберта Томпсона, хоть тот и походил на своего кузена не больше, чем макрель на акулу. Было ему тогда лет сорок или около того, служил он по ученой части, читал лекции в женском колледже, жил лишь на трудовые доходы и, поверьте, трудно представить человека более доброго, более интеллигентного, более обходительного, чем он. Такой же милой, обаятельной, душевной женщиной была и миссис Томпсон. И жили они друг с другом в мире и согласии, как дай бог всякому. А уж дочь их, мисс Норма – ей исполнилось тогда восемнадцать лет – и вовсе была ангелом небесным: неправдоподобно красивая, лицом в мать, свежая, как росистый цветок, с такой копной пышных светлокаштановых волос, что, казалось, волны тяжелого бархата падают ей на плечи. Но особенно красивы были у нее глаза. Да-а… Глаза необыкновенные. Синие-синие, как море в тропиках, они будто источали мягкое теплое сияние, и оттого все лицо мисс Нормы светилось какой-то особой добротой. Девушка она была рослая, много занималась гимнастикой и фигурой поспорила бы с любой античной богиней. И столько в ней было приветливости, что, верите, до сих пор комок к горлу подкатывает, как вспомню о ее судьбе… – старый моряк на минуту замолк, почмокал трубкой, окутал себя клубами душистого дыма.
– Простите, м-р Грей, – воспользовался этой паузой Денис. – Вы сказали, дочь четы Томпсон звали Нормой. Откуда в такой обычной, как будто, американской семье столь необычное имя? До сих пор я знал лишь одну Норму – прекрасную жрицу друидов, дочь Оровезо…
– О-о!- искренне удивилась американка. – У вас в России слушают Беллини?
– Россия слишком громадна и многолика, – ответил Денис. – Трудно сказать, чем увлекаются все мои соотечественники. Мне же, действительно, нравится итальянская опера, особенно в постановке «Ла Скала».
– Вы имеете возможность бывать в Италии?! – еще больше изумилась журналистка.
– Почти. Я имею возможность изредка смотреть передачи по телевизору.
– Ах, по телевизору! – сразу развеселилась американка. – А вы, русские, шутники! Как это я читала о вас где-то: мы любим красивую одежду, мы любим элегантные машины на… страницах иллюстрированных журналов.
– Бывает и так, – сухо заметил Денис. – Но писать об этом, смеяться над этим…
– Да вы не сердитесь, м-р Крымов, я просто к слову. Но, в самом деле, м-р Грей, откуда у этой красавицы такое имя?
– Как вам сказать… М-р Томпсон читал в колледже всемирную литературу и искусство. Ну и, очевидно, поэтому…
– Возможно. Но вы определенно заинтересовали нашего русского друга. Не так ли, м-р Крымов? Такая внешность и такое имя…
– Меня больше заинтересовала ее судьба, мисс Эвелина. Но продолжайте, м-р Грей, прошу вас.
– Ну-с, так вот, – снова заговорил старый капитан, – эту семью и пригласил мой хозяин тем летом прогуляться на своей яхте по океану. И не заплывали мы ни в какие тартарары, яхта шла обычным прогулочным курсом, пока не наткнулись мы на этот чертов остров. Остров крохотный. На картах моих не был даже обозначен. Пальм, правда, там не было. Но столько зелени, такая чистота, свежесть! Было это, как сейчас помню, ясным летним утром. Вошли мы в удобную круглую бухту, причалили к белому пляжику и решили недельки полторы-две поробинзонить…
– Все высадились на остров?- поспешил уточнить Денис.
– Нет. Я вообще почти не покидал яхты. Матросы – тоже. Ну, а пассажиры мои иной день с утра до вечера пропадали на острове.
– Все вместе?
– Всяко случалось. Бывало и все вместе, бывало и по одиночке, по двое. Не в этом дело. А вот на пятый или шестой день, когда миссис Томпсон с дочкой гуляли по острову, между братьями возник большой спор. Не помню уж, с чего он начался. Только кончился тем, что хозяин предложил брату крупное пари, якобы не веря, что тот сможет остаться на острове один или с семьей месяца на два – на три в роли Робинзона. Я присутствовал при их разговоре. И очень мне почему-то не понравилось это пари. Но пари было заключено. Норма пришла в восторг от такой затеи. Она прыгала и хлопала в ладоши, словно получила невесть какой подарок.
