– Я уверена, что он имел в виду ту самую книжечку! Так вы нашли этот ключ у него? Он принадлежал Джилберту Риди?
– Может быть, – сказал Дизель. – А может, и нет.
В гостиную вошел Карл и показал Дизелю свою голую задницу. Эффект от этого жеста был несколько смазан из-за того, что, поскольку штанов у Карла не было, все это мы уже видели и раньше.
– Фраер! – хмыкнул Дизель. – Десерт так не зарабатывается.
Карл насторожился и весь превратился во внимание.
– Эээп?
– Печенье, – сообщила я ему.
Карл вскочил на свою скамеечку на стуле и, сев строго прямо, как будто шомпол проглотил, положил руки перед собой на стол. Он снова был хорошей обезьяной. Я дала ему печенье, и он полностью засунул его в рот.
– Ну и манеры, – проворчал Дизель.
Карл выплюнул печенье на скатерть, поднял его и принялся аккуратно грызть.
– Наверное, пойду я домой, – сказала Гло, когда все поели. – Нужно еще постирать, да и метла моя может заскучать. – Она отнесла свою тарелку в кухню, влезла в куртку и повесила на плечо сумку на длинном ремне. – Спасибо за суп и печенье. Завтра с утра увидимся. – Она вышла через заднюю дверь, но через мгновение вернулась. – Я же не на машине. Совсем вылетело из головы.
– Нет проблем, – сказал Дизель. – Мы с Лиззи все равно собирались уезжать. Можем подбросить тебя домой.
Я удивленно посмотрела на него.
– Мы собирались уезжать?
– Нужно кое-кого повидать. И кое-что сделать.
Через двадцать минут мы высадили Гло возле ее дома. А еще через пятнадцать – припарковались перед многоквартирным домом, где жил Джилберт Риди. Разбитое окно в лоджии на четвертом этаже было закрыто листом фанеры. Это был единственный знак, напоминавший о происшедшей здесь трагедии. Тело с тротуара давно убрали. Полицейские машины и «скорая помощь» разъехались. Лента ограждения места происшествия исчезла. Фургончика криминалистов тоже не было видно. С неба продолжал моросить мелкий дождик.
Дизель вышел из машины и открыл мне дверцу.
– Давай-ка осмотримся.
– Сам осмотрись. Я тут подожду.
– Так дела не делаются, – возразил Дизель. – Мы же партнеры.
– Не хочу я быть никаким партнером.
– Ну да. А я не хочу жить с обезьяной.
Это было резонное замечание, так что я отстегнула ремень безопасности и потащилась за ним в фойе. Когда он подошел к лифту, я шагнула назад.
– Тпру… – сказала я. – Куда это ты собрался?
– Риди жил в квартире 4В.
– Так ты собираешься вломиться к нему?
– Ну да.
– Это незаконно. И к тому же противно.
Дизель втолкнул меня в кабину лифта и нажал кнопку с цифрой 4.
– По моим ощущениям, сейчас это будет очень правильно.
– А по моим ощущениям – все наоборот.
– Ты младший партнер. И право голоса у тебя всего на пятнадцать процентов.
– Чего это я младший партнер? Я обладаю такой же силой, как и ты.
Дверь лифта открылась на четвертом этаже, и Дизель вытащил меня в холл.
– Помечтай.
– Ты можешь обнаруживать людей, наделенных силой, а я могу находить такие же предметы. И мне кажется, что в этом мы с тобой равны.
– Дорогая, я обладаю длинным перечнем разнообразных сверхъестественных способностей. Давай смотреть правде в глаза: твое дело – печь кексы.
У меня челюсть отвисла.
Дизель ухмыльнулся.
– Это исправит ситуацию, если я скажу, что кексы у тебя по-настоящему классные?
– Больше ты их никогда не попробуешь.
Дизель обнял меня за плечи и прижал к себе.
– Ты не можешь говорить такие ужасные вещи серьезно.
Он снял кусок полицейской ленты, запечатывавшей дверь квартиры 4В, и, положив руку на замок, отодвинул задвижку, наглядно продемонстрировав лишь одну свою способность из всего длинного их перечня. Дизель мог отпереть что угодно. Он повернул ручку, и мы зашли в квартиру Риди, после чего Дизель запер за нами дверь.
Квартирка была маленькая, но уютно обставленная, с большим мягким диваном и двумя креслами. Большой журнальный столик, заваленный книгами, несколько ручек, пачка бумаг, перетянутая широкой резиновой лентой. Напротив дивана – плоский телевизор, рядом с разбитой застекленной дверью на балкон – письменный стол. Мы прошли в кухню. Кухонная утварь старенькая, но чистая. Небольшой столик с двумя стульями. Чашка из-под кофе в раковине. Была еще одна спальня и одна ванная комната. В которых также не оказалось ничего необычного.
– Что мы здесь делаем? – спросила я Дизеля.
– Ищем что-нибудь.
– Это, конечно, очень конкретно.
Мы подошли к книжному шкафу возле письменного стола Риди. Здесь была широко представлена классика, стояло несколько биографических изданий, немного исторических романов и большая коллекция поэзии, которая занимала целую полку. Книжки Лавея здесь не было. Я сходила в спальню Риди и осмотрела все там. Сонетов здесь тоже не было, как не было их в ванной и в кухне.
– Все вроде бы на своих местах, – сказала я, – но сонетов Лавея я не вижу.
– Здесь уже прошлись криминалисты в поисках отпечатков пальцев и забрали все, что, по их мнению, может пригодиться, – пояснил Дизель. – Я, например, не вижу мобильного телефона и компьютера. Думаю, они могли забрать эту книжку, хотя это и маловероятно. У них не было оснований считать ее чем-то важным и имеющим отношение к делу. Скорее всего, ее забрал убийца.
Я подошла к журнальному столику и остановила взгляд на антологии Шекспира: книга весила фунтов четырнадцать. Обложка была потертой, страницы обтрепанные и желтые от возраста. Книга была заложена блокнотом с разлинованными листами. Я открыла книгу и быстро пробежала страницу глазами.
– Риди читал в антологии один из сонетов Шекспира, – сказала я Дизелю. – И сделал какие-то пометки. Он переписал строчку «То нам слепит глаза небесный глаз»[6], рядом написал Ключ к камню Вожделения и дважды это подчеркнул. Дальше на странице идет список разных документов и книг по его специальности. Последней в этом перечне стоит книга Лавея.
Дизель взглянул через мое плечо на заметки Риди.
– Luxuria – это по-латыни «вожделение»?
– Ты знаешь латынь?
– Superbia, Acedia, Luxuria, Ira, Gula, Invidia, Avaritia. Семь смертных грехов. На этом мои познания в латыни заканчиваются.
– Ты думаешь, Риди убили из-за того, что он занимался исследованиями, посвященными камню Вожделения?
– Люди веками охотились за этими камнями, основываясь лишь на слепой вере в их существование, и, чтобы добыть их, творили жуткие вещи. Не удивлюсь, если Риди стал еще одной жертвой в длинном ряду погибших за эти камни.
