Начались скучные серые будни. Первую неделю все писали многочисленные рапорты и объяснительные записки относительно событий, произошедших во время чукотской эпопеи. Айна и Сизый, попавшие в разряд малограмотных, диктовали свои показания молоденьким стенографисткам, особыми приметами которых являлись стальные спокойные глаза и вежливые улыбки.
Неожиданно Иван Георгиевич заинтересовался батюшкой Порфирием и капитаном утонувшей шхуны «Кукусь» Сергеем Анатольевичем Куликовым:
— Ты, Никита Андреевич, мне про них поподробнее напиши! Вскоре и наша служба начнёт обрастать собственным флотом, так что проверенные в деле моряки нам всенепременно понадобятся!
После завершения этих процедур Бессонов со всеми, как и обещал, провёл индивидуальные беседы, составил для каждого персональный график занятий…
Первая половина дня посвящалась сугубо общеобразовательным предметам: Айна и Сизый начали с самых азов — грамматика, письмо, алгебра с геометрией, Зина изучала радиомеханику, разные волновые законы и теории, Ник и Банкин усердно занимались иностранными языками, знакомились с обычаями и бытовыми особенностями самых разных стран.
После обеда происходили занятия по диверсионной грамотности: взрывное дело — минирование-разминирование, — рукопашный бой, работа с разными видами холодного оружия, яды и противоядия, методы жёсткого и мягкого допроса, психологические тесты, стрельба из всех видов оружия и ещё многое другое, всего не перечесть…
График обучения был очень плотный: подъём в шесть утра, в семь уже начинались занятия, последнее из которых заканчивалось в десять вечера, воскресенье — единственный выходной.
В первый месяц уставали все, чуть не засыпали за учебными партами, но потом ничего — постепенно втянулись…
Дни понеслись нескончаемой чередой, вот и новый 1939 год наступил совсем незаметно. По этому поводу даже предоставили три дня отдыха…
Лёха и Айна обучались по индивидуальной программе, но уже с середины января стали заниматься в общей группе испанским языком, видимо, в свете предстоящих операций этот язык для них был определён как приоритетный.
В конце марта Айна родила двойню — мальчика и девочку. Незаметно так родила: в среду вечером отпросилась с занятий по правилам хорошего тона в высшем европейском обществе, а в субботу утром уже выписалась с малышами из ведомственной больницы.
Девочку так и назвали — Мартой, а мальчика — Афанасием, в честь деда-шамана…
Сизый на радостях затребовал у Бессонова детскую кроватку, пелёнки-распашонки и ящик грузинского коньяка, в ближайшее воскресенье закатил пир горой. Впрочем, в понедельник все, включая Айну, дисциплинировано вышли на занятия, опоздавших и выбывших по состоянию здоровья не наблюдалось…
Теперь с утра в особняк стала приходить няня — в звании красноармейца, на попечение которой Айна и отдавала малышей, да и сама каждую свободную минуту прибегала к ним, благо, что от учебного центра до домика было совсем недалеко, минут семь-восемь пешком.
— Никит, — иногда спрашивала Зина, — а мы-то с тобой когда будем заводить детишек?
Ник только плечами неопределённо пожимал, мол, как получится, как Бог даст.
Не мог же он сознаться любимой женщине, что нет у него шансов на обзаведение потомством. Хотя, чёрт его знает, может, и ошибался тогда шаман? Тут только время может однозначно ответить на этот вопрос…
На всё лето новоявленные курсанты выехали в летний лагерь — на ту же учебную базу, расположенную на ладожском мысе Морье.
Больше стало практических занятий, учений, работы на ближайшем полигоне: стреляли, взрывали, разминировали — с утра до вечера. И продолжали упорно заниматься иностранными языками: Ник с Банкиным уже и немецкий вовсю осваивали, Зина прилежно изучала итальянский, Сизый и Айна пробовали по-португальски общаться между собой.
С сентября месяца, наконец-таки, начали знакомиться и с содержанием возможных операций, запланированных на следующий, 1940 год.
Дело было в воскресенье, сразу после обеда. Неожиданно приехал Бессонов в сопровождении мрачного старшины и няни-красноармейца. Старшина осторожно поставил около обеденного стола два пухлых портфеля, дождался, когда няня вместе с уже одетыми Мартой и Афанасием спустится вниз и отправится вместе с ними на прогулку — в соответствии, видимо, с полученным приказом.
— Рассаживайтесь, товарищи! — предложил Иван Георгиевич. — Пришло время поговорить и о серьёзных вещах…
Судя по тому, что рассматривалась возможность проведения всех трёх операций в течение одного года и все планы изучались группой в полном составе, Ник понял, что это обсуждение носило чисто предварительный характер. Могло оказаться, что вся группа будет направлена на выполнение одного задания, но существовала вероятность и того, что придётся разбиваться на части и параллельно проводить сразу несколько операций.
Первая операция планировалась как весьма масштабная и носила громкое кодовое имя — «Корзинка с яйцами». Речь шла об одноразовом уничтожении всей верхушки Третьего Рейха, традиционно собирающейся летом на вилле Мартина Бормана, расположенной в Баварских Альпах.
Сам Бессонов явно сомневался в успехе этого амбициозного проекта:
— Шансов, что операция всё же будет проводиться, ничтожно мало. Должно произойти несколько абсолютно невероятных совпадений, чтобы завертелся весь механизм. Не забивайте себе головы этими ненужными деталями. Поставленная перед вами задача очень проста: выучить наизусть географическую карту примыкающей к вилле местности, досконально запомнить план самой виллы, месторасположение постов, графики смен дежурных караулов… — Он вынул из портфеля и аккуратно разместил на краешке обеденного стола несколько типографских карт, тоненькую стопку машинописного текста и несколько листков с нарисованными от руки планами помещений. — Если всё срастётся и другим нашим товарищам удастся организовать надёжные коридоры для прохода к вилле Бормана, то вы должны быть готовы к следующему: проследовать в нужный момент по этим коридорам к объекту, заминировать его, подорвать и вернуться обратно живыми. Ничего сложного. Необходимо выучить наизусть все эти планы и карты — чтобы от зубов все мелочи отскакивали, потом ещё на макете потренируемся, выстроенном в натуральную величину на Валдайской возвышенности…
Второе мероприятие выглядело, наоборот, очень даже прозаично. Необходимо было отправиться на Кольский полуостров, причём в строго определённое место, и провести там тщательные поиски строго определённого человека, которого по нахождению необходимо было дотошно допросить. Да и называлась эта операция куда как знакомо и буднично — «Трёхгранный стакан»…
