Вновь пауза, Вудроу все с большим трудом удавалось сохранять самообладание.
– Блюм был в охотничьей куртке, когда они уезжали к раскопу Лики? Прием.
– Конечно. В старой. Синей. Прием.
– Кто-нибудь нашел нож на месте преступления? Прием.
– Нет. А нож был что надо, можете мне поверить. Панга с лезвием от «Уилкинсона». Голову Ноя отсекли одним ударом. С женщиной та же история. Раз, и готово. Ее раздели догола. Множество синяков. Я это уже говорил? Прием.
«Нет, ты этого еще не говорил, – молча ответил ему Вудроу. – Не упомянул ни про наготу, ни про синяки».
– Панга была во внедорожнике, когда они уезжали из вашего отеля?
– Я еще не встречал африканца, который не брал бы с собой пангу, отправляясь в путь, мистер Канцелярия.
– Где сейчас тела?
– Ноя, вернее, то, что от него осталось, отдали племени. За мисс Эбботт полиция прислала моторный катер. На джипе пришлось срезать крышу. Оборудование для резки металла позаимствовали у нас. Потом привязали тело на палубе. Внутри для него не хватило бы места. Прием.
– Почему? – Вудроу тут же пожалел о том, что задал этот вопрос.
– Призовите на помощь ваше воображение, мистер Канцелярия. Вы знаете, что происходит с трупами на жаре? Если вы захотите перевезти ее в Найроби, то лучше разрежьте на части, потому что в багажном отсеке вертолета она не уместится.
Мозг Вудроу на какое-то время парализовало, а пришел он в себя, услышав ответ Вольфганга: «Да, я один раз уже видел доктора Блюма». Из этого следовало, что он задал вопрос, которого сам не слышал.
– Девять месяцев тому назад. Он сопровождал группу «жирных котов» из агентств по оказанию помощи. Продовольственной, медицинской и всякой разной. Мерзавцы потратили прорву денег, а потому пожелали получить чеки на сумму, в два раза большую. Я послал их куда подальше. Блюму это понравилось. Прием.
– Каким вы нашли его на этот раз? Прием.
– Вы о чем?
– Вел он себя иначе? Заметили вы в нем что-то необычное? Может, он нервничал?
– Что вы хотите этим сказать, мистер Канцелярия?
– Я хочу… Может, он что-то принимал? Нанюхался, обкурился, – Вудроу сам не понимал, зачем он все это говорит. – Ну… я не знаю… кокаин, там, марихуана. Прием.
– Он ухаживал, – ответил Вольфганг и отключил связь.
Вудроу вновь почувствовал на себе изучающий взгляд Донохью. Шейла испарилась. Вудроу чувствовал, что ушла она по какому-то срочному делу. Но по какому? Почему смерть Тессы потребовала от разведчиков резких телодвижений? Его бросило в холод, он пожалел, что не надел чего-то теплого, но при этом пот катился с него градом.
– Больше мы ничем не можем тебе помочь, старина? – в вопросе слышалась чрезмерная заботливость, а больные, с пожелтевшими белками глаза Донохью не отрывались от лица Вудроу. – Налить чего-нибудь крепкого?
– Спасибо. Не сейчас.
«Они знали, – кипя от ярости, говорил себе Вудроу, спускаясь по лестнице. – Они раньше меня узнали, что она мертва». Но, с другой стороны, они всегда пытаются создать именно такое впечатление: мы, шпионы, обо всем знаем больше и сведения эти получаем раньше остальных.
– Посол еще не вернулся? – спросил он, заглянув в кабинет Милдрена.
– Ждем с минуты на минуту.
– Отмени совещание.
Вудроу не сразу пошел к Джастину. Сначала отыскал Гиту Пирсон, подругу и доверенное лицо Тессы, занимавшую в «канцелярии» самую низшую должность. Черноглазая, светловолосая, индоангличанка, с кастовым кружочком на лбу, принятая на службу в Найроби. Гита Пирсон, Вудроу это знал, намеревалась делать карьеру в системе Министерства иностранных дел. Когда он вошел в кабинет и закрыл за собой дверь, Гита встретила его недоверчивым взглядом.
– Гита, этот разговор должен остаться между нами, понимаешь? – Она молча смотрела на него. – Речь пойдет о Блюме. Докторе Арнольде Блюме.
– Что вас интересует?
– Ваш приятель? – Никакой реакции. – Я хочу сказать, вы с ним в дружеских отношениях?
– Он – наш контакт, – в обязанности Гиты входило поддержание связи с агентствами, занятыми обеспечением населения гуманитарной помощью.
– И, очевидно, он – приятель Тессы. – Черные глаза Гиты никак не прокомментировали его слова. – Вы знаете кого-то еще в организации Блюма?
– Я время от времени звоню Шарлотте. Она – его секретарь. Остальные люди работают на местах. А что? – Раньше он находил очень волнительной индоанглийскую напевность ее голоса. Но теперь все. Никаких увлечений.
– На прошлой неделе Блюм был в Локикоджио. Не один.
Кивок, медленный, потом Гита опустила глаза.
– Я хочу знать, что он там делал. Из Локи он поехал к озеру Туркана. Я хочу знать, вернулся ли он в Найроби. А может, в Локи. Сможете вы это выяснить, не привлекая к себе излишнего внимания?
– Сомневаюсь.
– Во всяком случае, попробуйте. – Внезапно возникла необходимость задать еще один вопрос. За все месяцы знакомства с Тессой эта мысль как-то не приходила ему в голову. – Вы не знаете, Блюм женат?
– Полагаю, что да. Скорее всего. Обычно они женаты, не так ли?
Они – в смысле африканцы? Или они – в смысле любовники? Все любовники?
– Но здесь у него жены нет? В Найроби. Или, насколько вам известно, нет? Блюм приехал в Кению без жены?
– Почему вы… – и тут же торопливое добавление: – С Тессой что-то случилось?
– Возможно. Мы выясняем.
Подойдя к кабинету Джастина, Вудроу постучал в дверь и вошел, не дожидаясь ответа. На этот раз он не стал запирать за собой дверь, но, сунув руки в карманы, привалился к ней широкими плечами: пока он так стоял, никакого замка и не требовалось.
Он видел перед собой спину Джастина, обтянутую элегантным пиджаком, и аккуратно подстриженный затылок. Джастин изучал один из развешенных по стенам графиков, по которым змеились разноцветные линии. Тот, что привлек его внимание, назывался: «ОТНОСИТЕЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ ИНФРАСТРУКТУРЫ НА ПЕРИОД 2005-2010 гг.» и, насколько мог сказать стоящий у двери Вудроу, предсказывал грядущее процветание африканских стран. На подоконнике, по левую руку Джастина, стояли горшочки с растениями, которые он выращивал. Вудроу опознал жасмин и бальзамин, и лишь потому, что Джастин подарил эти растения Глории.
– Привет, Сэнди, – поздоровался Джастин.
– Привет.
– Как я понимаю, этим утром мы не собираемся. Возникли проблемы?
«Знаменитый прекрасный голос, – подумал Вудроу, – отмечающий все нюансы, словно каждый ему внове. Поблекший от времени, но по-прежнему очаровывающий, если обращать внимание на тональность, а не сущность. Почему я так презираю тебя, собираясь кардинально изменить твою жизнь? С этого момента и до конца дней твоя жизнь разделится на два периода, до того как и после того, точно так же, как уже разделилась моя. И почему ты не снимаешь своего гребаного пиджака? Ты, должно быть, единственный сотрудник Министерства иностранных дел, который заказывает летние костюмы у портного». Тут Вудроу вспомнил, что и сам в пиджаке.
– Полагаю, у тебя все в порядке? – спросил Джастин. – Глория не жалуется на эту жуткую жару? Мальчишки здоровы?
– У нас все хорошо. – Пауза. – И Тесса на севере? – предположил он, все еще надеясь, что произошла чудовищная ошибка.
Джастин сразу растаял, так случалось всегда, если кто-то упоминал Тессу в его присутствии.
– Да, она в отъезде. Ее работа в благотворительных организациях не прекращается ни на минуту, – Джастин словно благодарил за это и ООН, и все прочие учреждения, спешащие на помощь голодным и несчастным. – Ко дню нашего отъезда она спасет всю Африку, если и дальше будет работать в таком темпе.
– А чего она поехала на север? – Сэнди все хватался за соломинку. – Я думал, что у нее хватает дел в Найроби. В трущобных районах. В Кибере, не так ли?
– Да, она трудится не покладая рук, – с гордостью ответил Джастин. – Ночью и днем, бедняжка. Делает все. Подтирает младенцам задницы и объясняет заключенным их гражданские права. Большинство из ее клиентов, разумеется, женщины. Им она, конечно, очень помогает, а вот их мужчинам ее помощь определенно не нравится, – мудрая улыбка. – Права на собственность, развод, причинение физического вреда, принуждение к выполнению супружеских обязанностей, обрезание девочек, безопасный секс. Полный набор, изо дня в день. Теперь ты понимаешь, почему их мужья немного нервничают, не так ли? Я бы тоже нервничал, если бы принуждал жену к выполнению супружеских обязанностей.
– А что она делает на севере? – настаивал Вудроу.
– Это известно одному богу. Спроси дока Арнольда, – добавил Джастин подчеркнуто небрежно. – Арнольд – ее гид и наставник в здешних делах.
«Так, значит, он разыгрывает эту партию, – думал Вудроу. – Легенда, которая устраивает всех троих. Арнольд Блюм, доктор медицины, духовный наставник, черный рыцарь, защитник в джунглях гуманитарной помощи. Кто угодно, но не любовник, о котором знают, но терпят».
