родине нормально относятся к проживающим вне брака парам. И то, до недавнего времени оно порицалось. А здесь придется врать всем окружающим. И каждый раз испытывать приступ тоски по несбыточному, потому что стражи не женятся.
— Вот видишь. — с уверенностью, которой не испытывала, и изрядной долей горечи констатировала она, выждав небольшую паузу. — Ты сам знаешь, что я права. Я не хочу временно греть твою постель, ожидая каждую минуту, когда же явится та самая, единственная. А потому нам лучше держаться подальше друг от друга.
С этими словами Эльвира сделала попытку отпихнуть стража подальше, но разумеется не преуспела. Монолитная глыба, в которую превратилось его тело, даже не дрогнула.
Рейн зарычал, низко и утробно, то ли от ярости, то ли от бессилия, потому что возразить ему было действительно нечего. Ударил в колонну раз, другой, пока отрезвляющая боль в костяшках не стала ослепительной.
Она была права по всем статьям. И это особенно бесило.
Несмотря на то, что по всем признакам Эльвира не была его парой — точнее, он не мог в ней найти ни одного признака, которые ожидал увидеть — его тянуло к ней со страшной силой. Он просто не мог ее отпустить. Необходимость подвергать ее опасности во время расследования бесила его до невозможности. Рейн искал пути укрыть ее от всеведущего и вездесущего менталиста, который явно вспомнил злосчастную попаданку — но пока что не представлял, как много помнит она сама — и вроде бы преуспел.
План был хорош. Одно но — скорее всего, она будет против. А потому пусть его задумка пока останется сюрпризом.
Легкий гул, который уже некоторое время доносился до них сквозь гул в ушах, внезапно стал громче и чётче.
— Я не буду с ним танцевать! Не буду, не буду! — верещал на одной противной ноте женский голос. Кажется, у кого-то начиналась истерика.
Рейн предполагал, что такая реакция возможна, но все равно скривился. И почему эти аристократы вечно считают себя пупом вселенной?
С нескрываемым сожалением выпустив Эльвиру из объятий, он решительно обогнул колонну и двинулся в эпицентр разгорающегося скандала. Вопреки ожиданию, верещала вовсе не одна из избалованных девиц, а дочь то ли торговца, то ли пекаря — он не слишком вникал в их родословные. Еще несколько десятков безликих красоток для гарема. Единственное, что его занимало — насколько серьезные проблемы они с собой притащили. Редко кто шёл на отбор просто от желания быть с императором, хотя и заочно влюблённых дурочек хватало. Но чаще все же решались на это от нужды, а то и под непосредственной угрозой жизни. Как например подруга Эльвиры, Женезия Кантос. Полное досье на ее брата давно лежало на столе Рейна, и он пребывал в задумчивости — отобрать у наглеца присвоенное наследство, или все же не злить аристократию? До сих пор наследование по мужской линии считалось предпочтительным, хотя император приложил немало усилий, стараясь если не уравнять женщин в правах полностью, то хотя бы приблизить по мере возможности к мужчинам. С магичками было сложнее всего — на них предъявляли права Великие Дома, и против них не очень-то попрешь. Но и у обычных дам, лишенных малейшего дара, зачастую обнаруживались самые неожиданные проблемы, начиная от завистливых родственников заканчивая нежеланным женихом.
Женезия несколько выбивалась из общего ряда. Насколько обыденная проблема, как наследство, чаще решалась иным способом — выдачей девицы замуж за нужного человека. Очевидно, брат неплохо изучил психологию сестры, и не стал рисковать. Дева попалась предприимчивая и образованная, что в совокупности давало взрывоопасную смесь. Если не угробила бы мужа, то запросто перетянула бы на свою сторону. Нет, сен Кантос выбрал идеальный для его плана вариант с борделем, и все бы получилось — если бы не вмешательство судьбы в лице Эльвиры.
Лицо Рейна, скрытое капюшоном, смягчилось от одной мысли о неугомонной попаданке.
И как он только мог оставить ее тогда в гареме? Помутнение настигло, не иначе. А скорее, он был настолько угнетён открытием, что она не его пара, что не замечал куда идет и что делает, пока не оказался во дворце. А там уже было слишком поздно. Дела, обязанности, все завертелось так, что и не выбраться. Хотя он подумывал об этом, снова и снова вспоминая распахнутые в изумлении глаза — неправильные, не те, но все равно безумно красивые — и приоткрытые манящие губы, в которые хотелось впиваться поцелуями снова и снова, забывая обо всем.
Слух о том, что в борделе сенны Марибель завелась умелица, сведущая в брачных игрищах древних эльфов, разлетелся по Перекрестку довольно быстро. Рейн сначала не верил — откуда бы простой человечке знать тонкости обычаев его расы — но попав туда, убедился собственными глазами. Особенно его поразила та комната с оковами. Легенды и предания, которые рассказывал ему отец, неожиданно обрели материальную форму. По традиции деву передавали от родителей будущему мужу в символических цепях.
Рейн как наяву вспомнил наивное лицо Эльвиры, как она краснела, показывая ему комнату за комнатой. Невероятно, но учитывая как хорошо при своей невинности она разбиралась в назначении предметов, действительно похоже что именно она все это придумала. Но окончательно его перемкнуло, когда они попали в комнату с наручниками и цепями.
Стоило ему представить Эльвиру в оковах, с задранными вверх руками, беспомощную и умоляющую взять ее, как его член встал колом. Рейн благодарил про себя просторный плащ, скрывавший непристойную картину.
Подобная реакция на едва знакомую девушку, мягко говоря, его удивила. Не то, чтобы он испытывал недостаток в женском обществе — гарем, пусть и задумывался как убежище для пострадавших или находящихся в стесненных обстоятельствах дев, в итоге поставлял ему жаждущих любовниц практически бесперебойно. Многие из них были более чем счастливы скрасить ему досуг и провести с ним ночку-другую.
На Перекрёстке гарем имел право завести один император. У остальных рас имелась одна-единственная пара, половинка души. Для эльфов, к сожалению, все было куда сложнее. Учитывая, что мужчин среди них рождалось крайне мало, да и погибали они в военных стычках с незавидной регулярностью, гаремы постепенно вытеснили моногамные отношения. Необязательно, впрочем, это означало множество любовниц. В гареме могли отсиживаться дальние родственницы, не желающие вновь выходить замуж, жены погибших товарищей и прочие женщины, не обязательно оказывающие владельцу гарема интимные услуги. Эту часть культуры они принесли и на Перекресток. Только вот эльфы продолжали вымирать, несмотря на все усилия предков, и
