магией пользовались, могли бы нам в этом помочь.
Гнора я, само собой, ознакомил с результатами работы нэла Тарио. Он также продолжил расшифровку символов и в результате пришел к выводу, что основа для конечного заклинания должна быть графической — это раз. И что в ее составе обязательно должны присутствовать символы как жизни, так и смерти — это два.
Вопрос заключался лишь в том, каким именно способом их совместить.
Увлекшись идеей создания жидкого лекарства, Гнор нанес эти символы на посуду — ту самую, где созревал его воскрешательный эликсир. Причем основу мы с ним придумывали уже вместе. Я со своей стороны наполнил ее энергией смерти. От него же мы, в свою очередь, позаимствовали энергию жизни. Кровь, в которой содержались оба этих компонента, должна была послужить связующим звеном. Ну а для снятия побочных эффектов и большей стабильности заклинания Гнор использовал защитные знаки из ведьминого круга, а еще решил добавить алхимические присадки, которые пронумеровал, как когда-то Кариур, и испытывал одну за другой.
Понятно, что живой ведьмы у нас не было, зато имелась ее кровь — это раз. Еще была магия крови, для которой ни колдун, ни ведьма уже не нужны — два. И имелся ведьмин круг, структуру которого мы тщательно изучили, доработали, слегка видоизменили и не сомневались, что сумеем его запустить.
Однако только сейчас я осознал, о чем мы в свое время не подумали. И что Гнор ошибся не потому, что был нетерпеливым или безграмотным. У нас просто отличались подходы к поставленной задаче. И были, как выяснилось, разные цели, поэтому-то эликсир и не сработал.
В частности, Гнор искал бессмертие лично для себя, тогда как я хотел всего лишь воскресить Нардиса.
Старик исходил из того, что экспериментальное тело будет сначала живым, потом мертвым и сразу снова живым, тогда как у меня в наличии имелся лишь замороженный труп, который омертвел давным-давно и уже утратил качества, которыми обладает свежее тело.
Гнор также верил, что эликсир бессмертия — самая подходящая субстанция для преобразования плоти. Мол, один раз выпил — и порядок. Вот только Нардис не смог бы его выпить по определению. А если бы я и влил ему лекарство в глотку, то из промерзших до хруста внутренностей ни единая его капля не смогла бы впитаться в кровь.
Это в свою очередь означало, что вариант Гнора, хоть и был по сути верным, мне абсолютно не подходил. Поэтому при наличии тех же компонентов для ритуала мне пришлось придумывать другой способ их использования.
Наконец главная и самая важная наша ошибка заключалась в том, что между нами не было доверия. Я не сказал ему о Море — он начал прятать исследования. Я использовал для получения нужной мне информации пауков — Гнор же с самого начала планировал работать только на себя, хотя на мои средства и на моем оборудовании. Я умолчал о скверне и о том, что на самом деле в моем бессмертии виновато не только проклятие, а он, не видя всей картины, жестоко просчитался и в итоге пришел к неверным выводам.
— Ты забыл еще об одной вашей вещи — о душе, — напомнил Мор, когда я поделился с ним своими умозаключениями. — У Гнора после смерти она не успела даже толком отлететь, тогда как душа Нардиса осталась в этом мире не по своей воле.
— Думаешь, она может не захотеть возвращаться?
— Думаю, я смогу ее уговорить.
— Уверен? Нардис всегда был довольно упрямым. И вряд ли за столько лет его душа стала более покладистой.
Мор только хмыкнул.
— Не только ты все эти годы работал. Я, пока за вами наблюдал, тоже пришел к кое-каким выводам. Так что если и не уговорю ее вернуться, то заставлю. Уж на это-то моих сил точно должно хватить.
И вот после этого работа закипела с новой силой.
Однако поскольку теперь колдуна у меня не было, то поделиться жизненной силой стало некому. Но я решил эту проблему, позаимствовав у Гнора одну любопытную идею, и нашел способ выделить из собственной крови две кардинально отличающиеся по составу субстанции. А именно: ту, что делала меня мертвым и была смертельно ядовита для всего живого, и ту, что еще была живой, позволяя мне мыслить, двигаться и восстанавливать поврежденные ткани.
Сразу у меня, конечно, не получилось сделать как надо. То одно оказывалось не так, то другое. Но путем проб и ошибок я все же добился нужного результата и спустя всего три года после ухода Гнора наконец-то вернулся в грот, вытащил оттуда тело Нардиса и переложил его в подвал. Размораживаться.
Дня через три, когда процесс подошел к концу, я раздел и обмыл тело, после чего использовал на трупе состав для заживления ран и подготовил к собственно ритуалу.
Еще через день, когда рана в груди закрылась, я нарисовал на камнях ведьмин круг, структуру которого мы видоизменили вместе с Гнором. Поместил туда тело. Покрыл его сложной вязью из ведьминских рун. Положил рядом драгоценные камни, что забрал из ведьминой пещеры, молча порадовавшись, что строптивый колдун успел их зарядить. А самыми последними нанес на грудь Нардиса два очень схожих по строению, но совершенно противоположных по значению символа: жизни и смерти. После этого осталось лишь запустить процесс, объединив живое с неживым и соединив их в нечто новое. Однако прежде…
— Мор, твой выход.
Призрак, подлетев к устало поникшей душе, с размаху ударил ей по хребту, буквально вбивая в мертвое тело.
— Давай!
После чего я торопливо вылил на два последних символа пробирки с собственной кровью, именно той, что была предназначена для каждого из них — мертвое для смерти и живое для жизни.
Ведьмин круг вспыхнул.
Разложенные в строго определенном порядке камни мгновенно опустели.
Магическая печать, которая когда-то привязывала Нардиса ко мне, благополучно испарилась. Лежащее на полу тело окуталось слепяще-ярким коконом, и… все тут же стихло. Неистово-яркий свет, от которого даже мне пришлось зажмуриться, снова угас. Лежащее на полу тело на первый взгляд ничуть не изменилось. Но, как и с Гнором, следовало дождаться результата. А в процессе поменьше думать о том, что второй попытки у нас наверняка не будет.
Правда, в отличие от того же Гнора, ждать нам пришлось дольше обычного, потому что ни утром следующего дня, ни через день, ни даже через два Нардис так и не пришел в себя, его сердце не заработало, и не появилось ни единого признака того, что ритуал завершился успешно.
Меня это беспокоило.
Мор даже предположил, что слишком долгая заморозка могла повредить телу сильнее, чем мы рассчитывали, поэтому состав для восстановления оказался слаб и упрямая
