Ни минуты не было потрачено на изготовление лекарства; в рецепте моего лекаря не было ни замысловатых иероглифов, ни латинских названий. Он просто сказал: «Жуйте!» — и положил мне в руку кусок очищенного от коры корня. Так я и сделал. Не прошло и минуты, как корень превратился у меня во рту в кашицу и я стал глотать его целебный сок.
Сначала у него был сладковатый привкус, который вызвал у меня легкую тошноту. Но по мере того как я жевал, он становился едким и обжигающим и начал щипать мне десны и горло.
Тем временем негр сбегал к ручью, наполнил один из своих грубых башмаков водой и, вернувшись, смыл с моей руки табачный сок. Он разжевал несколько листьев того же растения в мягкую массу, положил ее на ранку и снова завязал мне руку.
Теперь все, что можно было сделать, было сделано. И Габриэль сказал мне, чтобы я спокойно ждал и не боялся.
Очень скоро все мое тело покрылось испариной, и я стал дышать глубже и свободней. Кроме того, я чувствовал сильную тошноту, и если бы проглотил немного больше этого сока, меня бы, наверно, стошнило, так как змеиный корень, если принимать его в больших дозах, сильное рвотное средство.
Но из всех ощущений, которые я испытывал в ту минуту, самым сильным было радостное чувство, что я спасен.
Странно, но это чувство сразу охватило меня, и я был уверен, что оно меня не обманывает. Я больше не сомневался в искусстве моего лекаря.
Глава XXXVI. ЗАКЛИНАТЕЛЬ ЗМЕЙ
Вскоре мне пришлось увидеть еще одно доказательство необыкновенных способностей моего нового приятеля.
Я ликовал, как всякий человек, неожиданно и почти чудом спасенный от смертельной опасности, как человек, который едва не утонул или уцелел на поле боя, — словом, вырвался из когтей смерти. Это было блаженное ощущение. Я чувствовал глубокую благодарность к моему спасителю и готов был обнять своего черного спутника, как родного брата, несмотря на его свирепый вид.
Мы уселись рядом на поваленном дереве и весело болтали, если можно так сказать о людях, чье будущее туманно и полно опасностей. Увы, таким оно было для нас обоих. Жизнь не баловала меня в последнее время, а его… Что ждало впереди беглого невольника?
Однако даже среди несчастий душа наша подчас отдается минутным радостям. Природа не допускает, чтобы горе длилось беспрерывно, и иногда человек должен стряхнуть с себя свои заботы. Такая минута наступила сейчас для меня. Радость и благодарность наполнили мое сердце. Я полюбил этого негра, этого беглого раба, и был в ту минуту счастлив в его обществе.
Мы, естественно, заговорили о змеях и средствах против их укусов, и он рассказал мне много интересного о жизни пресмыкающихся. Всякий натуралист мог бы позавидовать этому часу, проведенному мною в обществе негра Габриэля.
Во время нашего разговора мой собеседник вдруг спросил, убил ли я укусившую меня змею.
— Нет, — ответил я, — она уползла.
— Уползла? Как уползла, масса?
— Спряталась в пустом стволе, том самом, на котором мы сейчас сидим.
Глаза негра заблестели от удовольствия.
— Черт возьми! — воскликнул он, вскакивая. — Масса говорит — змея тут, в этом стволе? Вот тут? — повторил он. — Если эта гадина и вправду здесь, Габ мигом достанет ee!
— Но как? У тебя же нет топора.
— Этому негру не нужен топор.
— Так как же ты доберешься до змеи? Ты хочешь поджечь дерево?
— Хо! Огонь нехорошо. Этот чурбан будет гореть целый месяц. Огонь нехорошо: дым увидят белые люди. Габ — беглый негр, за ним сразу прибегут собаки. Негру нельзя зажигать огонь!
— Как же тогда?
— Подождите, масса Эдвард, сейчас увидите. Негр позовет змею, и она сама выползет к нему. Пожалуйста, масса, сидите смирно и ничего не говорите: старая гадина слышит каждое слово.
Теперь негр говорил шепотом и неслышно скользил вокруг ствола. Я сидел, не двигаясь, и молча следил за движениями моего странного приятеля.
Неподалеку были молодые заросли американского бамбука. Габриэль срезал ножом несколько побегов и, заострив их концы, воткнул в землю против отверстия в стволе. Он поставил их в ряд, один к одному, словно струны на арфе, но тесней. Затем срезал в лесу молодое деревце и, очистив от веток, оставил только длинную палку с развилиной на конце. Взяв в одну руку эту палку, а в другую — расщепленный кусок тростника, он лег во всю длину на поваленный ствол, так что лицо его оказалось над самым отверстием. Частокол из бамбука был прямо против него, и, вытянув руку, он мог до него дотронуться. На этом закончились приготовления, и негр приступил к «колдовству».
Положив возле себя палку с развилиной, он стал водить взад и вперед расщепленным концом тростника поперек частокола из бамбуковых палок. Этим он производил звук, очень похожий на громкое «с-скр-р-р…» гремучей змеи, так что человек, не знающий, кто его производит, принял бы его за змеиный треск. Звук был так похож, что негр рассчитывал обмануть даже змею. Однако он, видно, не думал, что одного этого средства достаточно. При помощи наскоро сделанной свистульки из копьевидных листьев тростника он в то же время подражал писку и щебету, который издает красный кардинал, когда сражается со змеей, опоссумом или другим своим врагом.
Такой писк часто приходится слышать в чаще американского леса, когда страшная змея заберется в гнездо виргинского соловья.
Уловка оказалась очень удачной. Через несколько минут из отверстия выглянула ромбовидная голова змеи. Ее раздвоенное жало то и дело высовывалось из пасти, а узкие темные глазки сверкали от ярости. Слышался звук ее трещотки — по-видимому, она собиралась принять участие в схватке.
Она почти целиком выползла из норы, но тут заметила обман и повернулась, чтобы уползти обратно. Однако гремучие змеи на редкость неповоротливы, и прежде чем она успела скрыться, негр опустил раздвоенную палку ей на шею и пригвоздил ее к земле.
Ее длинное отвратительное тело беспомощно извивалось в траве, пытаясь высвободиться. Это была змея необычайной для своей породы величины, длиной около восьми футов, и такая толстая, как рука Габриэля. Даже он удивился ее размерам и сказал мне, что первый раз видит такую.
Я надеялся, что он сейчас же положит конец ее попыткам вырваться и убьет ее. Желая ему помочь, я взялся за ружье.
— Нет, масса! — воскликнул он умоляющим тоном. — Ради Бога, не надо стрелять! Масса забыл, что бедный негр — беглый!
Я понял его и опустил ружье.
— И потом, масса, я вам что-то покажу. Масса любит интересные вещи — он хочет посмотреть фокусы большой змеи?
Я ответил утвердительно.
