— Где мы?.. — задал вопрос Бушуев.
— У шейха Юсуфа!.. — ответил вошедший.
Пламя светильника разгорелось ярче и осветило внутренность палатки и стоявшего перед Бушевым иезида.
В черных блестящих глазах иезида Бушуев уловил выражение необычайной почтительности.
— Как мы попали сюда?..
— Мы подобрали вас и принесли после того, как вы вместе с Мельк-Таузом на снежном облаке спустились с гор…
На этот раз не только взгляд, но и голос передавал то благоговейное уважение, которое питал иезид к особе Бушуева.
Бушуев обратил внимание на то, что иезид знал о запакованном в шкуру золотом павлине и сообразил, что его вещи уже осмотрены.
Стон Сальфо прекратил разговор. Бушуев отослал иезида и занялся своей спутницей. Сальфо, так же, как и ее спутник, отделалась одним лишь страхом и нервным потрясением.
Бушуев снял с Сальфо влажные одежды и заменил их найденными в палатке, а также переоделся и сам.
Пришел шейх Юсуф, принес пищу.
Пред Бушуевым был уже не тот шейх Юсуф, с которым он встречался раньше. Это был новый человек, ошеломленный происшедшими событиями и растерянный. Небывалое и непонятное произошло на его глазах. Оно подавило его своей чрезмерностью и необъяснимостью.
— Мы нашли тело твоего проводника на дне лощины. Он упал с Тропинки Испытаний и разбился вместе с лошадью! — проговорил шейх Юсуф.
— Я не видел его с того времени, как ушел в царство Мельк-Тауза… — задумчиво ответил Бушуев.
Весть о гибели спутника наполнила его сознание мрачными воспоминаниями. Погибший был его проводником. И если бы он возвращался с ним обратно, то на дне лощины под обрывом нашли бы и тело Бушуева.
— Неужели Мельк-Тауз открыл тебе вход в царство свое?.. — взволнованно спросил шейх Юсуф.
— Да!.. — с горделивым удовлетворением произнес Бушуев.
Рот шейха Юсуфа был раскрыт, лицо выражало крайнее напряжение. Он сгорал от нетерпения, ум был переполнен множеством вопросов, а язык не слушался и не передавал в звуках рождавшихся мыслей.
Тогда заговорила Сальфо.
— Сам Мельк-Тауз охраняет его!.. — Сальфо указала на Бушуева. — Он проводит его там, где умирают все. Он прошел там, где никто не ходил. Он прошел и провел меня. Шейх Айо кинул его в пропасть, Мельк-Тауз сделал землетрясение и вывел его оттуда. Мельк-Тауз сказал ему, когда он погасит солнце и зажжет снова. Мельк-Тауз провел его через горы, где лежит холодный белый песок, где нельзя итти. Мельк-Тауз посадил его на облако и спустил сюда.
Горячая торопливая речь Сальфо ответила на все вопросы шейха Юсуфа и наполнила его душу смятением. С боязнью смотрел шейх Юсуф на сидящего пред ним человека.
«Кто это?.. — соображал шейх. — Действительно ли он тот, кем кажется?.. Он творит чудеса. Мельк-Тауз делает для него то, что не делал ни для одного из самых верных и преданных иезидов. А может быть это не человек, а дух великого Адэ, принявшего человеческий облик? Что думает выполнить через него Мельк-Тауз?
Бушуев сосредоточенно молчал. Его глаза были опущены, мысли затаены. Пусть говорит Сальфо. Она говорит так, как надо этим людям.
Шейх Юсуф, не желая мешать покою необыкновенных людей, ушел, ошеломленный и растерянный.
В душе Бушуева кипела скрытая радость. Он чувствовал, что теперь эти простые люди покорно исполнят любое его желание.
Утром он сказал шейху Юсу фу:
— Дай мне лошадей и проводников. Я уезжаю!
Просьба его была выполнена с торопливой покорностью. Бушуев переложил золото в сумки и приторочил их к седлу.
Шейх Юсуф сопровождал Бушуева.
— Куда ты едешь?.. — осторожно спросил шейх.
— Путь мой в руках Мельк-Тауза!.. — уклончиво ответил Бушуев.
Если этот путь доставлял удовольствие Бушуеву, то совершенно иные впечатления испытывала Сальфо. Она впервые ехала верхом. Лошадь пугала ее, а посадка утомляла. Но Сальфо терпеливо переносила мучения и с любопытством наблюдала неизведанный мир. Все кругом было ново для нее и занимательно. Но в этом новом многое было непонятным.
Полдня провожал шейх Юсуф Бушуева, а затем повернул обратно. Кончалось лето. Надо было уводить стада с горных пастбищ в долины. Надо было о многом позаботиться.
Бушуев дружески простился с шейхом Юсуфом и обещал навестить его.
Когда после короткого привала Бушуев снова двинулся вперед, широкая бурная речка преградила ему путь. Сопровождающие Бушуева иезиды нарезали камышу, связали из него снопы, прикрепили их к лошадям и погнали животных в мутные торопливые воды. Быстрое течение сбивало лошадей с ног, они валились на бок, но снопы камыша удерживали их на поверхности воды. В глубоких местах лошади плыли и, поощряемые тихими выкриками иези- дов, неуклонно стремились к противоположному берегу.
Из мира нетронутой первобытной дикости Бушуев и Сальфо перешагнули в мир, к которому прикоснулась культура. Девственную почву она опоясала здесь поясом рельс
и двинула по ним гудящие и громыхающие паровозы.
Страшен и непонятен был этот мир для Сальфо.
И чем дальше подвигались, тем больше окружали его непонятные для Сальфо предметы. Исчезло рваное и грязное платье и появилось новое, никогда невиданное Сальфо. Красочно это платье, но непривычно. И люди кругом другие, и речь у них иная, непонятная, как жизнь их, и действия, и движения. Что-то торопит этих людей, заставляет спешить, какой-то невидимый кнут висит над ними и подгоняет.
Жизнь перестала быть жизнью для Сальфо, а превратилась в какую-то шумную и красочную нелепицу, в загадочный механизм, приводимый в движение такими же загадочными силами. Сальфо хотелось, чтобы скорее кончилось это странное и утомляющее состояние и вернулось прежнее, со своей тишиной, покоем, медлительностью и понятностью.
А Бушуев рад был этой жизни. Он как будто только что народился для жизни и жадно воспринимал ее. Он говорил с окружающими людьми на непонятном для Сальфо языке. Он говорил, смеялся, и люди его понимали и также смеялись. Ничего не понимала только Сальфо и чувствовала себя лишней и бессильной в своем одиночестве.
Мелькали дни, проходили ночи.
Странная и неудобная коробка, в которой поместились Бушуев, Сальфо и много других людей, тряслась и катилась куда-то. Так же тряслась, катилась и громыхала снежная лавина, на которой спустились Бушуев и Сальфо с горных вершин. Куда летит эта коробка — вверх или вниз? Куда она принесет Сальфо?
— Вот город, в котором мы будем жить!.. — проговорил Бушуев и показал в окно.
Сальфо прильнула к окну. И опять пред ней было необычное, угнетавшее своими чудовищными размерами и загадочностью.
