– Ты зашла слишком далеко, Мдуза, – произнесла Немона ледяным тоном. – Уходи в свою берлогу и помни, что королева здесь – я!
– Королева! Королева! – воскликнула мерзкая старуха, разразившись саркастическим смехом. – Удали своего любовника, или я расскажу ему, кто ты есть на самом деле.
Немона ринулась к ней. Пробегая мимо столика, она, задержавшись на мгновение, что-то схватила. Старуха вскрикнула и бросилась бежать, но было уже поздно: прежде чем она успела повернуться, Немона была уже возле нее и схватила ее за волосы. Обороняясь, Мдуза ударила клюкой королеву, но этот удар только еще больше обозлил и без того разъяренную женщину.
– Ты всегда мешала мне жить! – кричала Немона. – Ты и твой глупый любовник Томос. Ты украла у меня счастье, и теперь – получай за это! – и она вонзила сверкающее лезвие ножа в иссохшую грудь дико закричавшей старухи. – Вот тебе! Вот! Вот! – Каждый раз нож все глубже проникал в тело Мдузы. Вскоре она умолкла и упала на мозаичный пол.
Между тем все настойчивее становились стуки в дверь, слышались исполненные ужаса и страха голоса благородных и воинов охраны, пытавшихся ворваться в помещение. А в гостиной, в дальнем углу, Белтар все сильнее натягивал цепь и сотрясал своим рычанием своды королевского дворца. Немона стояла над телом Мдузы и смотрела, как смерть закрывала сверкающие глаза и всхлипывающие губы.
– Я проклинаю твою черную душу! – воскликнула она и медленно повернулась к двери, которая вновь задрожала от сыпавшихся ударов. – Прекратите! – властно крикнула она. – Я, королева Немона, в полной безопасности. Кричала эта наглая рабыня, которую я немножко проучила.
Голоса за дверью стихли, стук умолк, и воины разошлись по своим местам. Только теперь Немона подошла к Тарзану. Она осунулась и казалась страшно уставшей.
– Да, твоя просьба, – сказала она. – Проси о ней в другое время: Немона сейчас слишком расстроена.
– Я должен просить только сейчас, – ответил Тарзан, – завтра будет слишком поздно.
– Хорошо, – сказала Немона, – я слушаю. В чем дело?
– Среди твоих придворных есть один благородный, который был очень добр ко мне во время моего пребывания в Катне. Теперь он оказался в беде, и я пришел просить тебя спасти его.
Брови Немоны удивленно выгнулись.
– Кто он? – спросила она.
– Джемнон. Он арестован вместе с Тудосом, его дочерью и группой друзей. Это откровенный заговор, направленный против меня.
– И ты посмел прийти ко мне, чтобы просить за предателей! – закричала королева, наливаясь внезапной яростью. – Но я знаю причину – ты любишь Дорию!
– Это неправда. Я видел ее только один раз. Джемнон любит ее. Позволь им, Немона, насладиться счастьем.
– Я несчастлива, – ответила она, – так почему они должны быть счастливы? Тарзан, скажи мне, что любишь меня, и я тоже буду счастлива!
Голос ее задрожал от волнения. На мгновение Немона забыла, что она королева.
– Зернышко не расцветает, сколько за ним не ухаживай, – ответил Тарзан, – цветок вырастает медленно, подобно ему расцветает и любовь. Все, что выплескивается наружу, не любовь, это – страсть. Я тебя почти не знаю, Немона, – вот мой ответ.
Королева отвернулась, села на диван и закрыла лицо руками. Плечи ее стали вздрагивать от глухих рыданий, и жалость наполнила сердце Тарзана. Он подвинулся ближе, чтобы утешить ее, но не успел и слова вымолвить, как вдруг Немона резко повернулась к нему – глаза ее, еще не высохшие от слез, сверкали гневом.
– Эта девка Дория умрет! – закричала она. – Завтра ее проглотит Ксаратор!
Тарзан грустно покачал головой.
– Ты хочешь, чтобы я полюбил тебя, – сказал он. – Но разве можно любить ту, кто беспощадно уничтожает его друзей?
– А если я спасу им жизнь, ты полюбишь меня?
– Это такой вопрос, на который я не могу ответить. Я лишь могу уверить тебя, что, если ты сделаешь это, я буду уважать тебя и восхищаться тобой, но, если ты отдашь приказ предать их смерти, ты окончательно утратишь надежду на то, что я когда-нибудь полюблю тебя.
Теперь она смотрела на него потухшим взглядом.
– Какая разница? – почти простонала она. – Никто не любит меня. Томос хочет быть королем, Эрот жаждет богатства и власти, Мдуза хотела приобрести величие, которым она никогда не обладала. Если кто-то из этой троицы и испытывал привязанность ко мне, так это Мдуза, но я убила ее. – На мгновение она затихла, но ее глаза вновь зажглись злобным огнем. – Я ненавижу их! – закричала она. – Я ненавижу их всех! Я убью их всех! Я убью каждого, кто будет выступать против меня! Я убью тебя!
Затем внезапно ее настроение резко изменилось.
– Ой, что я говорю? – воскликнула она, обхватив голову руками. – Моя голова раскалывается на части.
– А мои друзья? Что будет с ними? – спросил Тарзан. – Ведь ты их не тронешь?
– Возможно, не трону, – ответила Немона безразличным тоном, а затем налилась гневом снова. – А девка умрет! Если ты снова вздумаешь просить за нее, ее мучения возрастут. Ксаратор милосердный, более милосердный, чем Немона.
– Когда она умрет?
– Сегодня ее поместят в тайную тюрьму, а завтра повезут к Ксаратору. Ты должен сопровождать нас. Ясно?
Человек-обезьяна кивнул.
– А мои остальные друзья? – спросил он. – Ты сохранишь им жизнь?
– Приходи ко мне завтра ночью, – ответила Немона. – Посмотрим, как ты будешь обходиться с Немоной, тогда решим, как поступить в отношении твоих друзей.
Лунный свет, слабо проникающий через зарешеченное окно, падал на женскую фигуру, лежащую на куче звериных шкур. Дория, со связанными руками и ногами, находясь в тюремной камере, вновь и вновь воскрешала в памяти события прошедшего дня: арест отца, собственное заточение. Она знала, что ее ждет смерть или обезображивание, но старалась не думать о собственной участи. Сознание, что она принадлежит храброму роду Тудосов, поддерживало ее в эти тяжкие минуты.
Она подумала о Джемноне и чуть не заплакала, но не из жалости к себе, а от мысли, что же будет с Джемноном, когда он узнает о ее заточении и о том, что ей грозит. Дория не знала и даже не догадывалась, что любимый, как и ее отец, тоже схвачен безжалостными врагами.
Вскоре она услышала звуки шагов в коридоре, затем кто-то остановился возле двери, которая вела в ее камеру. Наконец дверь распахнулась, и в помещение вошел человек с пылающим факелом в руке и закрыл за собой дверь.
Девушка узнала в вошедшем Эрота. Он укрепил факел в специально сделанном для этого в стене гнезде и повернулся к ней.
– О, милая Дория! – воскликнул он. – Какая злая судьба забросила тебя сюда, в эту дыру?
