– Эмма.
– Эдик, – назвал себя Платон, да по новым документам у него было новое имя.
Он от нее услышал все виды ругательств в адрес дядьки и племянника, и если бы она узнала, кто такой Эдик на самом деле, то он стал бы ее другом. Они получились единомышленники! Платон решил прилипнуть к женщине, как ракушка, ведь ехать ему на самом деле некуда. Итак, Эдик (Платон) и Эмма оказались вдвоем в замкнутом пространстве, оба обозленные на свои вторые половины, оба разведенные, оба свободные.
У нее была плоская бутылка коньяка, а в сумке лежали продукты: курица, яйца, колбаса, помидоры, огурцы, хлеб. Все просто замечательно, любовь под коньяк прошла, как по маслу. Они так сроднились, что Эмма пригласила Эдика к себе в родительский дом, но для этого им надо было выйти на пару остановок раньше, с чем Эдик решительно согласился, мол, какая разница, где отдыхать, коль он едет дикарем, да еще осенью. Внешность у него была просто актерская, он стал такой писаный красавец, что Эмма ради него была на все согласна, особенно на любовь.
Аню обрадовал звонок знаменитого хоккеиста, он сказал, что готов купить комплект мистической мебели, она ответила, что мебель готова, мистическая рассада будет, останется ее высадить на мебель. Хоккеист издал победный клич.
Удрученным оставался Самсон Сергеевич, его дела не шли, ему не везло, он не богател, а становился все беднее. Общение с Биланой не радовало, поскольку денег она ему не приносила. Он уже был готов продать дачу, хоть и обещал дядьке ее не продавать. Осталось продать квартиру и уехать за рубеж, где у него дела шли лучше, чем на Родине. Самсон Сергеевич покинул Родину.
Прохор Степанович передал готовый комплект мебели на переделку Шурику Селедкину, получил оплату и новый заказ. Все были на своих местах.
Билана осталась одна, тогда и Аня к ней приехала довольная жизнью и осыпала ее и малыша деньгами и подарками. Они вновь подружились и вдвоем, по очереди гуляли с малышом, а вскоре его взяли в детский сад. Билана вышла на работу.
Она стала набирать удивительную, зрелую красоту. Ее мягкие и нежные черты лица, в каскаде пышных волос, привлекали внимание людей, но в кои-то веки у нее никого не было. Билана смотрела в зеркало и не находила в себе малейшего изъяна, кроме одного: некому на нее было смотреть.
Мужчины ходили по улице, оглядывались на нее, но не подходили. На работе она ловила тягучие, мужские взгляды, но никто не приглашал ее на романтическое свидание. Прохор Степанович и тот не звонил. Не подавал признаков жизни Платон.
Самсон Сергеевич уехал, ни разу не позвонив.
Билана расцветала дивным цветком, но никто не пытался сорвать его. Она ходила на работу, водила ребенка в детский сад, приводила в порядок квартиру, себя и ребенка с ощущением, что вокруг нее общественный вакуум. Вероятно, она была слишком хороша! Или ее боялись из-за Платона, слухи тоже имеют ноги. Иногда ей хотелось уехать туда, где ее никто не знает, начать все сначала. Была мысль поехать к Самсону Сергеевичу заграницу, но она быстро исчезла.
Опять пусто. Летали желтые листья, когда Билана заметила необыкновенно красивого мужчину, его черты лица были настолько утонченные, что казались неправдоподобными. Волосы столь безукоризненно уложены в прическу, что казались великолепным париком. Он периодически стал попадаться ей на пути. Как-то он подошел к ней и заговорил, то тембр его голоса показался ей знакомым, но небольшой хрип в его басе, был абсолютно неизвестен. В нем было нечто знакомое, и в то же время, он был чужой. Ребенок улыбался ему радостно и открыто, однажды он выдавил из себя "папа", мужчина вздрогнул, но в ответ улыбнулся. Где он жил, что делал, она не знала, просто он появлялся рядом с ней и ее сыном, периодически.
Билана не выдержала первая и спросила:
– Простите, как Вас зовут? Мы так часто встречаемся, и так мало общаемся!
– А, что, Вы меня заметили?
– Разве, Вас можно не заметить? Сын Вас уже папа назвал, а я имени Вашего не знаю!
– Меня зовут очень скромно – Эдуард.
– Ничего себе скромно! Можно – Эдик?
– Пожалуйста! А как Ваше имя, прекрасная молодая, мама?
– Билана.
– Билана? А сына как зовут?
– Евгений, в честь деда, по отцу.
– Понятно, сегодня мы много поговорили. Пока! – и он ушел быстрым, знакомым шагом.
Билана смотрела ему вслед и подумала, что если бы не видела его лица, то решила бы, что это идет Платон.
Платон (Эдик) шел и думал, что как все глупо у них получается! Родная жена смотрит ему в лицо и спрашивает, как его зовут. От Эммы он быстро уехал, ничего у них дальше поезда не пошло. Ему очень надоело вынужденное раздвоение личности, он и к матери не заезжал, жил в вечном страхе, на даче. Набрался храбрости, стал к жене подходить. До чего она красива! А ему что дальше делать? Он не знал, знал одно, что пора работать. Диплом его остался в техническом колледже южного городка. Куда идти? Он так задумался, что на дачной дороге налетел на медленно движущуюся машину.
Из машины выскочила женщина:
– Я Вас не ударила? Господи, как Вы красивы! Мужчина, я Вас возьму к себе на работу!
– А я разве просил?
– Да Вы пешком идете при такой божественной внешности! Пойдете работать ведущим концертов в ночном клубе? Вы просто созданы для сцены. Произнесите пару строк!
Он проговорил известное стихотворение.
– Отлично, могу сейчас отвезти на место работы! Кстати, меня зовут Эльвира, а вас вероятно Эдик.
– Вы угадали!
– Ладно, паспорт есть? – она взяла у него паспорт, прочитала "Эдуард", засмеялась.
– Чему смеетесь?
– Я про Эдика просто так сказала и угадала, решила, что родители не могли не заметить красоту своего младенца. Вам придется мышцы качать, а так у Вас с внешностью, все хорошо. Вы здесь рядом живете? Впрочем, Вас довезут. Садитесь в машину.
Эдик (Платон) сел в машину с мыслью, что не зря он сделал себе новое лицо, и решил к Билане на глаза часто не показываться, раз намечается у него новая жизнь, а жена, хоть и бывшая, вполне его может узнать, с ней до любви не дойдешь…
Не любил Константин Егорович одиночества, он любил уход за своей персоной.
Полина Игоревна после того, как потеряла на даче сознание, вместе с сознанием потеряла интерес к нему. Эмма уехала. Самсон Сергеевич уехал. Он заскучал, и, не выдержав одиночество, позвонил Эмме. Она женщина удивительная, прощать его всегда готова. Приехала быстро, да еще завела его рассказом, о том, что в поезде она ехала с мужчиной удивительной красоты. Он ей ответил, что в поезде все красивые. Она вздохнула и согласилась с выводом своего почти единственного мужичины.
