– Какие именно обстоятельства оправдывали применение данного метода?
– В этом деле – невозможность предъявления Суду самих предметов, на которых были обнаружены отпечатки пальцев.
– Каким образом вы помечали места и предметы, с которых были сняты отпечатки пальцев?
– Лично я никак. Данная процедура целиком находилась в компетенции мистера Корнинга, и именно ему вы должны задать эти вопросы. Насколько я знаю, он заранее приготовил конверты, на которых были написаны названия предметов и точные места, с которых были сняты отпечатки, и хранил пленки именно в этих конвертах.
– Понятно. Ответьте, заходили ли вы в тот вечер на другую половину дома, которая, как мне известно, используется под контору компании по торговле недвижимостью Фолкнера и Карсона?
– В тот вечер, нет.
– А на следующее утро?
– Да.
– Что вы обнаружили?
– Прямоугольный сосуд, очевидно использовавшийся в качестве аквариума для рыбок, из которого при помощи длинного резинового гибкого шланга диаметром около полудюйма была слита вода. Аквариум лежал на боку, песок и галька со дна были вывалены на пол.
– Вы пытались снять с этого аквариума отпечатки пальцев?
– Нет, сэр, я не снимал отпечатки пальцев с аквариума.
– Даже не пытались?
– Лично я, нет.
– Предлагали сделать это кому-нибудь еще?
– Нет, сэр.
– По вашему мнению никто из офицеров полиции не снимал отпечатков пальцев с аквариума?
– Никто, сэр.
– Могу я поинтересоваться, почему?
– По той простой причине, что я не увидел связи между перевернутым аквариумом и убийством Харрингтона Фолкнера.
– Такая связь могла существовать.
– Не вижу такой возможности.
– Можно предположить, что человек, убивший Харрингтона Фолкнера слил воду из аквариума и перевернул его.
– Мне так не кажется.
– Другими словами, вы позволили уничтожить вещественные доказательства, только на основании личной убежденности, что два происшествия между собой не связаны?
– Я бы выразил эту мысль другими словами, мистер Мейсон. Мне, как офицеру полиции, часто приходится принимать определенные решения и нести ответственность за них. Совершенно очевидно, что мы могли снять отпечатки буквально со всего, но где-то нужно было остановиться.
– И вы решили остановиться именно на аквариуме?
– Совершенно верно.
– Вы обычно снимаете отпечатки пальцев при расследовании кражи со взломом?
– Да, сэр.
– Но в этом случае так не поступили.
– Не было никакой кражи со взломом.
Мейсон удивленно поднял брови.
– Никто ничего не украл, – добавил Дорсет.
– Откуда вы знаете?
– Ничего не пропало.
– А об этом вы как узнали?
– Я знаю это потому, – сердито проворчал Дорсет, – что никто не подал заявления о пропаже чего-либо.
– Аквариум был установлен в кабинете самим Харрингтоном Фолкнером?
– Да, насколько мне известно.
– Таким образом, единственный человек, который мог подать заявление о краже, был мертв.
– Я сам определил, что никакой кражи не было.
– Вы исследовали содержимое аквариума перед тем, как он был перевернут?
– Нет.
– Значит, заявляя о том, что ничего не было украдено, вы полагаетесь на телепатические, интуитивные...
– Я полагаюсь на собственное мнение, – почти прокричал Дорсет.
– Этот перевернутый аквариум действительно так важен, господа? раздался спокойный голос судьи Саммервила. – Другими словами, собирается ли обвинение или защита доказать его связь с убийством?
– Обвинение не собирается, – быстро произнес Мэдфорд.
– Защита надеется, – сказал Мейсон.
– Вопросы могут охватывать более широкую область, – вынес решение судья.
– Обвинение не возражает, – поспешил заверить судью Мэдфорд. – Мы с радостью предоставим подсудимой любую возможность, способную пролить свет на это дело.
– Господин сержант, – обратился к Дорсету Мейсон, – когда вы вошли в ванную комнату в доме Фолкнера, вы заметили в ванне рыбок?
– Да, заметил.
– Двух?
– Да, двух.
– Как вы поступили с ними?
– Мы достали их из ванны.
– А потом?
– Поместить их было некуда, и мы выбросили их вместе с остальными рыбками.
– Под остальными рыбками вы подразумеваете тех, что лежали на полу?
– Да.
– Вы не пытались каким-то образом отличить двух рыбок, обнаруженных в ванне?
– Имен я у них не спрашивал, – язвительно ответил сержант.
– Достаточно, – одернул свидетеля судья, – вы обязаны отвечать на вопросы защитника.
– Нет, сэр. Я просто отметил тот факт, что в ванне были обнаружены две рыбки.
– Вы видели рыбок на полу?
– Да.
– Сколько?
– Не могу сказать точно. Думаю, их количество можно будет определить по фотографии.
– Примерно с дюжину?
– Да, приблизительно.
– На полочке над раковиной лежали помазок и бритва?
– Да. Я уже давал показания об этом.
– Что еще находилось на полочке?
– Насколько я помню, две шестнадцатиунцевых бутылочки с перекисью водорода. Одна была почти пуста.
– Что-нибудь еще там было?
– Нет, сэр.
– А что вы обнаружили на полу?
– Осколки стекла.
– Вы осмотрели эти осколки, чтобы определить, был ли на них какой-либо узор, или они были частями одного стеклянного предмета?
– Лично я не осматривал. Лейтенант Трэгг приказал сложить осколки, края их совпали, и в результате получился довольно большой изогнутый аквариум.
– Вы говорили, что на полу была найдена чековая книжка?
– Да.
– Рядом с трупом?
– Совсем рядом.
– Вы можете описать ее внешний вид?
– Ваша Честь, – вмешался Мэдфорд, – я хотел представить Суду эту книжку в качестве вещественного доказательства при допросе другого свидетеля, но если защита настаивает, могу это сделать немедленно.
Мэдфорд достал чековую книжку, Дорсет опознал ее, и она была признана вещественными доказательством.
– Позвольте обратить ваше внимание, – обратился Мэдфорд к судье Саммервилу, – на тот факт, что дата на последнем корешке, от которого был оборван по перфорированной линии чек, совпадает с датой убийства. В правом верхнем углу указана сумма «одна тысяча долларов», на самом корешке написана часть имени. Имя написано полностью, фамилия – частично, всего три буквы "Г", "р", "и".
Судья Саммервил с интересом осмотрел чековую книжку.
– Очень хорошо, корешок будет признан вещественным доказательством.
– Какие-либо из рыбок на полу были живы, когда вы вошли в ванную комнату, господин сержант? – продолжал допрос Мейсон.
– Нет.
– В качестве информации, господин сержант, могу вам сообщить, что я заметил движения одной из рыбок, когда вошел в ванную комнату, а я был там минут на десять-пятнадцать раньше вас. Я поместил эту рыбку в ванну, и она, очевидно, ожила.
