Мария вышла. Квартира находилась на последнем этаже двенадцатиэтажного дома. Туда можно было попасть только на отдельном лифте, открывавшемся специальным ключом, рядом располагалась такая же квартира. Покидать огромную двухэтажную квартиру могли только Мария Роблес и Артуро Ринкон, с которым у Фернандо Лимола предстоял серьезный разговор.
Артуро расслабленной походкой вошел в комнату. Красивый парень, подумал Лимол, вылитый герой ковбойского фильма, знает об этом и одевается соответственно: высокий, худой, длинноногий Артуро был в джинсах, рубашке «Вестерн», ковбойских сапогах.
— Сеньор Лимол, я нарушил приказ, не сумел сдержаться, но ничуть не жалею об этом. Этого американца надо пытать, а потом пристрелить как собаку.
— Об американце забудь, как будто его здесь нет. Его участь и условия возможного освобождения решит руководство Фронта, в состав которого, если мне не изменяет память, товарищ Артуро Ринкон не входит. Второе: есть решение о твоем направлении в горы, в партизанский отряд департамента Монте-Халиско. Третье: собирайся и уматывай, даю тебе увольнительную до полуночи. Посиди в парке, поешь где-нибудь, сходи в кино, на футбол.
Ринкон решил, что увольнительная — это прекрасно, не всю же жизнь сидеть здесь, надо развеяться, погулять. Страсть к дешевым приключениям, любовь погулять оставалась в Ринконе от его уголовного прошлого — он был грабителем, участвовал в нескольких совместных «мероприятиях» с боевиками «Вооруженной борьбы левых», крайне левой организации анархистского толка, перешел к ним, показал себя неплохим боевиком-подпольщиком. Когда все оппозиционные режиму силы объединились, на его качества обратило внимание руководство созданного Фронта освобождения. Артуро включили в группу, готовившую и осуществлявшую операцию похищения Мэрчисона, хотя Фернандо Лимол и высказался против кандидатуры Артуро, зная его страсть к рисовке и нежелание подчиняться приказам, что пришлись ему не по душе. Лимола поддержали еще двое, против них проголосовали восемь членов руководства.
Перед уходом Артуро Ринкон нарушил одно из основных правил поведения членов группы, похитившей Роберта Мэрчисона: он подошел к потайному шкафу, достал оттуда вальтер ППК, повесил его под мышку, а к лодыжке клейкой лентой прикрепил маленький пистолет 22-го калибра. Выходить на улицу с оружием, нелегальной литературой, всем, что выдало бы подпольщика, было строжайше запрещено, могла быть поставлена под удар вся операция — никто не мог знать, как схваченный поведет себя в руках палачей Хорхе Очоа и американских специалистов с их препаратами. Артуро Ринкон в очередной раз нарушил приказ.
Планы у него были самые обширные: сначала сходить в кино, потом выпить пива и поесть в любимом ресторане с подружкой, потом поехать к ней. Планам Ринкона было суждено сбыться лишь частично. Выйдя из кинотеатра, где он посмотрел американский приключенческий фильм «Индиана Джо и храм зла», Артуро не спеша направился к ресторану, где договорился встретиться со своей знакомой. В это время квартал был оцеплен, началась облава.
В несколько секунд солдаты и полицейские заблокировали улицу — поперек мостовой встали грузовики и «джипы», выстроились две цепи солдат. Полицейские в штатском под руководством агентов службы безопасности проверяли документы и обыскивали задержанных. Артуро Ринкон был спокоен: в двух метрах был сквозной подъезд, причем проход находился на втором этаже... Открыв дверь, Артуро наткнулся на автоматный ствол — перед ним стоял солдат и двое в штатском с пистолетами.
Ринкон опомниться не успел, его развернули лицом к стене, заставили вытянутыми руками упереться в стену, грубо отодвинули назад ноги, наспех обыскали, нашли вальтер.
— Надеть наручники, — приказал лысоватый штатский, пряча в кобуру на поясе пистолет.
— Я их оставил в управлении, ведь по тревоге подняли, — начал оправдываться его напарник.
— Ладно, куда он денется, — проворчал лысоватый, забыв, что они не очень тщательно обыскали задержанного, — пошли.
Солдат подтолкнул Ринкона стволом автомата, сбоку, чуть сзади, держа на пальце за скобу найденный вальтер, шел лысоватый, его напарник чуть приотстал.
Еще два шага, и мы на улице, подумал Артуро.
— Слушайте, мне камешек попал в ботинок. Вынуть можно?
— Валяй, — разрешил солдат.
Артуро опустился на колено, нащупал пистолет 22-го калибра, выпрямился, сделал шаг в сторону, ударом локтя сбил с ног солдата, два раза выстрелил в лицо лысоватому, два раза в его напарника, успел подхватить упавший с пальца лысоватого свой вальтер, ударил ногой лежащего солдата, бросился на второй этаж, пробежал по лестничной площадке, услышал, как в подъезд ворвались несколько человек, вихрем слетел вниз по лестнице, вылетел на параллельную улицу — тоже облава. Стоявший перед ним морской пехотинец начал поднимать автоматическую винтовку, Ринкон выстрелил два раза, поймал краем глаза другого морского пехотинца (первый уже падал), но выстрелить не успел — стоявший сзади агент службы безопасности выпустил Артуро в спину очередь из автомата «узи».
Артуро Ринкон полетел вперед, словно гигантский кулак ударил его сзади, рухнул на мостовую. Вытянутая далеко вперед правая рука сжимала теперь уже ненужный пистолет. Вокруг тела образовалась лужа крови. Кто-то из агентов службы безопасности швырнул в нее окурок сигары, который зашипел и погас. Подъехала машина, в нее бросили труп. Скоро облава закончилась, задержанных увезли, поливальная машина смыла с мостовой кровь.
Один из бойцов Фронта освобождения видел, как убили Ринкона. К вечеру Фернандо Лимол знал, что Ринкон погиб. Это вносило большие трудности в планы подпольщиков — Артуро Ринкон единственный умел обращаться с видеоаппаратурой, именно он должен был снимать последние, самые важные для подпольщиков допросы сотрудника ЦРУ Роберта Мэрчисона. Через две недели предстоял избирательный фарс, выборы под прицелом армии, полиции, службы безопасности. Разоблачение Мэрчисона в канун этих выборов показало бы всему миру истинное лицо нынешнего режима и его покровителей из США. Теперь в операцию нужно было вводить нового человека.
К рассвету, после долгих сомнений и колебаний, выбор был сделан: в операцию подполья был введен Хосе Агилар, кличка Сократ. Так его прозвали за отдаленное внешнее сходство (борода) с бразильским футболистом Сократесом. В свое время он имел радиомастерскую, однако попался с нелегальной литературой; чтобы не сесть в тюрьму, с мастерской пришлось расстаться; сейчас Хосе трудился мастером на заводе по сборке японских видеомагнитофонов.
