— Но вы на суде рассказали о Стехове, о Жорже?
— Да. Стехов и Жорж погибли, спускаясь с гор. Так было сказано на суде.
Из банды Барса в живых остался только я. Вот и все, что я хотел вам рассказать.
— А вы этого Жоржа в банде не встречали?
— Не могу сказать. В пещере Стехова видел его со спины. Общий облик? Высокий, стройный, держался по-командирски. Извините, Елена Владимировна, утомил я вас. Но передача многое мне напомнила из прошлой жизни.
— В такое поверить трудно, — покачала головой Дроздова, — но я о разговоре с вами поведаю одному товарищу… Он следователь, юрист.
— Спасибо, спасибо! — Ахмедов собрал морщинки в уголках глаз. — Дай бог вам здоровья. — Ислам Бабаевич церемонно пожал ей руку и ушел шаркающей походкой.
…В час дня Туриев пришел к Вермишеву. Борис чувствовал дикую усталость: сказывается напряжение последних дней. Дмитрий Лукич отметил про себя, что Борис осунулся, под глазами легли тени.
— Только что позвонил Гронис, — встретил он Туриева сообщением, — задержан помощник Луцаса, некий Парамонов Илья Сафронович. Показал нечто интересное. Завтра Гронис с ним вылетают к нам… Что у тебя?
— А меня ждет вертолет, лечу в Рудничный, надо обстоятельно поговорить с проходчиками. Харебов не во всем разобрался, молодой, неопытный. Разговор касается Васина. Кстати, сегодня он и его друг — журналист придут к нам в гости.
Раздался звонок. Вермишев на миг приложил трубку к уху, тут же передал ее Туриеву.
— Как тебе не стыдно? — звучал ликующий голос Елены. — Давно в городе, а не звонишь. Я получила отпускные… И еще у меня есть для тебя кое-что очень важное.
— А я лечу в Рудничный. Вечером буду. Во сколько передача?
— В двадцать сорок, — обиженно ответила Дроздова, — мог бы и завтра полететь.
— Не надо, Леночка, работа есть работа, — в голосе Туриева послышалось Дроздовой несвойственное ему раздражение. Она испугалась этого и уже мягче сказала:
— Счастливого полета. Если найдешь время, — зайди в мою комнату в общежитии, в тумбочке в целлофановом пакете лежит костюмчик, я его давно Олежке купила. Привези его. Васин и Орлов придут в семь вечера.
— Постараюсь быть, — он положил трубку…
…Чтобы попасть к устью штольни «Бачита», надо у того места, где было найдено тело Луцаса, свернуть вправо, метров триста пройти по крутому берегу быстрой горной речки вверх по течению и у каменной осыпи по узкому мосточку перейти на тот берег. Здесь — осыпь, застывший поток зеленовато-серых глыб, покрытых островками желтоватого лишайника. Разогретый солнцем камень источает едва уловимый аромат, напоминающий запах ландыша. В воздухе висит серебристая паутина, она ложится на плечи, осторожно касается лица. За осыпью, в лесу тихо и прохладно, ноги утопают в толстом ковре прошлогодних листьев, не успевших истлеть.
Борис идет один. Не часто ему выпадают такие вот минуты: идти по лесу вдоль речки. Час назад он был в Пригорске, — а сейчас — один на один с природой, тишиной. Как редко ему выпадает такое! Он знает, что предупрежденные по рации проходчики не уйдут на обед, будут ждать его. Хотя и идти-то им недалеко — в нескольких десятках метров от устья штольни стоит их палатка.
Под ногами — шаткий мостик. Между широкими щелями досок видна стремительно бегущая вода, прозрачная до такой степени, что на дне реки виден каждый камушек. Под мостом — царство огромных глыб. Упадешь — не сдобровать.
Проходчик Зурапов сидел на опрокинутой вагонетке. Туриев пожал ему руку, с удовольствием отметив про себя, что такие крепкие пальцы могут и крепко работать.
Борис присел рядом с Зураповым.
— Магомет, вы хорошо помните тот день, когда у склона Скалистого плато был убит человек?
Зурапов пожевал губами, сморщил лоб, почесал его.
— Как вам сказать? Ничего особенного в тот день не произошло, так что и запоминать его было не за что. Но нашли убитого — и невольно на память стали приходить кое-какие детали.
— Именно?
Магомет не успел ответить. К вагонетке подошли остальные проходчики в брезентовых робах, в непомерно больших сапогах. Каждый из них, пожимая руку Туриева, называл себя по имени и фамилии.
— Рассаживайтесь, ребята, — обратился к ним Туриев, — мы все на вагонетке уместимся. Уже пообедали?
— Да нет, — улыбнулся Вася Кирилкин, — поговорим с вами — вместе и пообедаем. У нас сегодня рыба жареная. Ирбек Кобесов наловил. Целых двадцать две штуки. Он во вторую смену заступает, так что времени было достаточно, чтобы сбегать в Рудничный и купить там форель в ресторане. Не пожалел денег, ха-ха-ха!
Проходчики подхватили смех Кирилкина, чувствовалось, что Ирбек — их общий любимец. Самый молодой, он смущенно переминался с ноги на ногу, не зная, что сказать в ответ.
— Садись-ка рядом, — Туриев хлопнул ладонью по гулкому железу.
— Спасибо, сидеть не люблю.
— У него боевая рана. В отрочестве на бахче получил заряд соли! — снова рассмеялся Кирилкин. — Он у нас опытный человек.
— Шутки в сторону, ребята, — прервал Борис. — Итак, слушаю вас, Зурапов. О каких деталях вы хотели сказать?
Магомет оглядел своих товарищей. Ирбек первым догадался и протянул ему сигарету. Зурапов закурил и начал:
— Неподалеку от нас расположен ледник, на склоне горы Каурбек-хох. После полудня оттуда часто доносятся звуки, напоминающие громкие щелчки. Это от языка ледника отрываются глыбы льда, падают с крутого обрыва в реку. Особенно много таких щелчков было прошлым летом: жаркое солнце, отсутствие дождей. Так вот, в тот день не только я, но и Сеня Дзусов… Мы оба обратили внимание, что самый последний щелчок, который мы услышали, напоминал выстрел, и раздался он почему-то снизу, оттуда, — Зурапов махнул рукой в сторону Рудничного. Сеня мне сказал: «Магомет, кто-то из винтовки выстрелил, у меня слух верный». Я ему в ответ: «Не видишь, тучи собрались? Это гром». Прошло примерно полчаса. Смотрим, Васин Игорь Иванович бежит к штольне. Пробежал мимо нас и стал снимать с себя одежду, мы ему принялись помогать. Разделся он до нижнего белья, трясется от холода, я ему сухую робу принес.
