Сообщение это еще более настораживает Уралова. Он достает блокнот и, торопливо набросав на нем расположение полигона, военного городка и рабочего поселка, протягивает старшему лейтенанту авторучку:
— Изобразите на этой схеме хотя бы приблизительные очертания сектора, в котором обнаруживались телевизионные помехи. Из какой примерно точки исходили его радиусы?
— Точно я не укажу, но приблизительно точка эта могла быть где-то вот тут.
И он не очень уверенно чертит на блокноте капитана две линии, исходящие из точки, находящейся в районе стартовой площадки полигона.
— Я догадываюсь, товарищ капитан, почему вас это интересует, — замечает он, возвращая Уралову авторучку. — Едва ли, однако, стал бы кто-то вести свои передачи на диапазоне волн нашего телевидения. Да и никакого изображения, кроме помех, в те дни никем замечено не было.
«И не могло быть, — думает Уралов. — Там ведь иной принцип передачи. Она шифрованная, потому и не страшно вести ее на любых ультракоротких волнах».
— То, что вы рассказали, — говорит он вслух, — чрезвычайно важно для нас. Кстати, когда это было?
— Примерно три месяца назад. После вообще не замечалось ничего подозрительного.
На другой день, запросив телеграммой у инженер-полковника Шахова пеленгатор ультракоротких волн, Уралов направляется в радиомастерскую старшего лейтенанта Джансаева. Внимательно осмотрев ее оборудование, особенно установки для обнаружения ультракоротковолновых передач, он с трудом скрывает свое разочарование. Старший лейтенант, ревниво наблюдавший за выражением его лица, обиженно замечает:
— Это вы зря, товарищ капитан. Такую радиомастерскую, как у нас, разве только в штабе округа найдете…
— А я разве сказал о ней что-нибудь плохое?
— Зачем же говорить, и так видно…
— Ишь, какой обидчивый! — смеется капитан. — Мастерская у вас хорошая, а вот пеленгаторы УКВ неважные. Такими трудновато кого-нибудь обнаружить.
— Но ведь обнаружили же! Я, правда, и сам в этом немного сомневался — аппаратура у нас действительно не очень совершенная. Но теперь после этих снимков нашего полигона, попавших в иностранную газету, уверен, что засекли мы тогда какую-то подозрительную передачу. Может быть, попробуем еще раз поохотиться?
Хотя капитан Уралов ненамного старше Джансаева, старший лейтенант заметно робеет перед ним. Он знает, что Уралов кандидат наук, и это кажется Джансаеву недосягаемым пределом учености. Он почти не сомневается, что капитан непременно высмеет его. Но Уралов, видя, что Джансаеву очень хочется хоть чем-нибудь ему помочь, неожиданно соглашается:
— Ну что же, давайте попробуем. Думается мне только, что тот аппарат, с помощью которого велась засеченная вами, передача, погиб, как только его обнаружил ваш ефрейтор.
— А разве ефрейтор его обнаружил? — удивляется Джансаев, и черные глаза его становятся совсем круглыми. — Вы ведь Чукреева имеете в виду? Прямо-таки не верится! Думали же, что мина… А это, значит, передающий аппарат какой-то?
— Скорее всего кибернетическое существо, — улыбаясь, поясняет Уралов. — Какое-то электронное устройство. Оно заключено, видимо, в маленькую танкетку или в шар, свободно перекатывающийся с места на место..
— Похожий на ежа? — не сдержавшись, перебивает Уралова Джансаев. Теперь только понял он, наконец, связь между гибелью ефрейтора и «электронным шпионом».
— Да, весьма возможно, что оболочке заброшенного к нам электронного устройства придана форма ежа — типичного обитателя степной полосы. Отличная маскировка!
— А почему же этот «еж» взорвался при встрече с Чукреевым?
— Мы можем предположить, что он покончил «самоубийством». Взорвался, чтобы скрыть тайну своего устройства. В связи с этим новый «еж», наверно, не ведет больше передач ни на одной из прежних волн коротковолнового диапазона.
— Вы думаете, что гибель ефрейтора их насторожила?
— Не ефрейтора, а «ежа». О ефрейторе они, пожалуй, и не подозревают даже.
Чувствуя, что Джансаев его не понял, Уралов объясняет подробнее:
— Приемная телевизионная камера «ежа» работает, видимо, не все время, а периодами, в целях конспирации и экономии энергии.
— А все заснятые ею кадры тотчас же передаются?
— Едва ли. Скорее всего они хранятся в запоминающем устройстве «ежа» до тех пор, пока он не получит радиокоманду о посылке их в эфир остронаправленной антенной.
— Почти так же, значит, как при приеме информации с наших искусственных спутников? Там она тоже хранится либо в кратковременной, либо в долговременной «памяти», — Джансаев пользуется случаем продемонстрировать свою осведомленность в вопросах современной техники связи.
— Да, принцип, видимо, один и тот же, — соглашается Уралов.
— Ну, а если информация с «ежа» передается какое-то время спустя после происшедшего события, кто же подал «ежу» сигнал, что ему грозит опасность? — любопытствует Джансаев, щуря свои раскосые глаза.
— Да никто. В такой ситуации некогда ждать команду. Тут необходимо немедленное действие. Это, видимо, учли конструкторы. Решить же такую проблему нетрудно. Достаточно для этого снабдить «ежа» фотоэлементом, а уж он мгновенно включит взрывное устройство, как только «ежу» будет угрожать опасность. По такому принципу действовали многие минные устройства еще в прошлую войну.
— А те, кто послал к нам «ежа», так и не знают, что с ним произошло?
— Если бы он не покончил «самоубийством», блок его «памяти» проинформировал бы их потом, как наш ефрейтор охотился за ним. Не зная же этого, они могли предположить, что «еж» был обнаружен скорее всего с помощью пеленгаторов. В связи с этим их новый «электронный шпион», наверно, ведет теперь передачи на каких-то других волнах и в иное время.
— Но не на метровых все-таки?
— Почему же? Может быть, и на дециметровых или даже на сантиметровых.
В тот же день Уралов с Джансаевым пытаются запеленговать «ежа» на дециметровых и сантиметровых волнах. На это уходит весь вечер и значительная часть ночи. Все, однако, оказывается безрезультатным. Не добиваются они успеха и на следующий день.
— Видно, действительно слишком маломощна моя техника, — вздыхает Джансаев, печально глядя на свои пеленгаторы.
Неожиданно приезжает Шахов с несколькими сотрудниками своей лаборатории. Не дожидаясь вопросов Уралова, кратко объясняет причину своего приезда:
— Дана команда разобраться во всем в самый кратчайший срок. Что тут у вас нового?
